Ангел смерти - Себастиан Кейн

запястья во время стрельбы. Стоимость приблизительно восемь золотых монет.

– Превосходно. Повернись к столу снова. Возьми книгу и вернись к главе семь.

Этос поднял книгу, довольно быстро перелистнул на желаемую страницу.

– Начинай читать.

– Глава седьмая: Возможности? Теперь, когда Лашан обеспечил себе фланги и создал сильную линию поддержки, с сопровождающими его силами оппозиции, генерал решил позволить своим войскам устроить разгул разбоя и грабежа. Разрушение…

– Достаточно.

Этос оторвал взгляд от открытой страницы.

– Ты можешь положить книгу.

Этос выполнил приказ.

– Сколько будет четырнадцать разделить на семь?

– Два.

– Что общего у пятнадцати и шестидесяти?

– Оба числа делятся на один, три, пять, и пятнадцать.

Прошло очередное тихое совещание.

– Нам необходимо выучить много волшебников!–настаивала Тулмара.

–Я видел его в действии, – парировал Аркейл. – Его природные таланты были бы потрачены впустую, если бы мы отослали его обучаться колдовству. Он – прирожденный вор.

– Я полагаю, что смогу уладить этот вопрос, – прозвучал мягкий голос.

Этос резко обернулся, чтобы посмотреть, кто говорил. Скрытая в тени невысокая фигура среднего телосложения прислонилась к дальней стене. Мальчик несказанно удивился, увидев его там – он даже не услышал, когда тот вошел.

– Гадюка!– воскликнул удивленный Аркейл. – Что ты здесь делаешь?

– Я приехал на собрание, мне была обещана награда.

«Гадюка!» – у Этоса внезапно пересохло в горле. – «Убийца моего отца!» – Он был едва ли в состоянии сдерживать себя.

Лицо Аркейла покраснело от гнева:

– Что тебе нужно?

– Я буду обучать мальчишку лично.

Под столом, вне угла обзора Гадюки, рука Аркейла схватила рукоятку кинжала. Тулмара перехватила его запястье прежде, чем тот успел вынуть оружие из ножен.

– Можешь взять его, – сказала она Гадюке, не глядя на Аркейла.

– Я и не сомневался, – ухмыльнулся он, небрежно поднося трубку к губам.

Сопровождаемая легким свистом, в шею Этоса вонзилась тонкая игла.

Мальчик вскрикнул от неожиданности и боли, и сделал несколько шагов к двери прежде, чем его тело обмякло, и он упал на землю.

Гадюка подошел, поднял неподвижное тело ребенка и закинул его на плечо.

– Всего хорошего! – сказал он, уходя.

После того, как Гадюка покинул комнату, Аркейл повернулся к Тулмаре снова.

– Почему ты не дала мне его убить? Почему мы должны были отдать ему мальчишку?

– Он убил бы тебя задолго до того, как твой кинжал успел бы покинуть ножны. Что пугает меня больше всего, так это тот факт, что он воспитывает возможного преемника. У него никогда не было преемника. Гадюка весьма опасен. Я не могу даже представить себе, что бы происходило вокруг, имей мы дело с двух такими мужчинами.

– Почему тогда ты позволила ему взять мальчишку?

– Мы еще не в силах остановить его. Пока. Но когда мы будем в силах... – её голос затих.

– Когда мы будем в силах, –  жестко закончил Аркейл, – Гадюка умрет.  

* * * * * 

Сильный толчок сопровождал пробуждение Этоса.

Человек, которого, как он слышал, звали Гадюкой, стоял, возвышаясь над ним.

Он был не слишком ужасающим. Его лицо было неопределенного восточного оттенка, чисто выбритое и лишенное шрамов и царапин, которые можно было видеть на лицах мародеров. Глаза были фиолетовыми, но настолько темного оттенка, что издали казались чёрными. Тёмные волосы средней длины, собранные в "конский хвост" на затылке, частично затеняли его лицо. Он был одет во все черное, дополненное мягкими ботинками и лайковыми перчатками.

Этос чувствовал, что холодный ветер застыл в его душе. Он не был удивлён наружностью убийцы. Это был тот самый человек, который убил его отца, а также бесчисленное множество других людей.

– Ты не спишь, – это было скорее утверждение, а не вопрос. – Что ж, добро пожаловать в свой новый дом.

– Чт... как...

Рука в черной перчатке рванулась, хлопнув Этоса по лицу прежде, чем мальчик мог даже вздрогнуть.

Тонкая полоска крови засочилась из угла его рта.

– Здесь ты научишься ценить тишину, – прежде чем продолжить, он на мгновение сделал паузу. – Представь, что ты будешь человеком, который говорит сам с собой. Его мыслительные процессы замедлятся настолько, что он сможет думать настолько же медленно, насколько говорит. Если бы он закрыл рот, даже его нетренированный ум мог бы за секунду думать больше, чем он мог бы произнести за день.

Этос озадаченно молчал.

– Когда ты действительно будешь говорить, я буду ожидать ясных предложений, которые были хорошо продуманы. Бормотание и объяснения для дураков. Отвечая на вопрос, который ты собирался задать, отвечу, что я выбрал тебя не только из-за твоего потенциала, но также и из-за твоего истинного наследия, о котором ты на данный момент, не осведомлен. Я расскажу тебе больше, когда настанет время. Теперь слушай внимательно – все, что я скажу важно для твоего существования.

Этос стал внимательно слушать.

– Ты проведешь здесь несколько лет, пока будет проходить твоё обучение. Когда у тебя будет свободное время, ты будешь находиться там, где я скажу. Когда-нибудь я дам тебе свободное время для прогулок по городу, если ты, конечно, хорошо усвоишь мои уроки. А может и не дам.

– Это не музей. Ты не будешь бродить по нему, чтобы удовлетворить свое любопытство. Здесь есть опасные места. Ты пойдешь туда, куда я велю, и будешь делать то, что я говорю делать. Я дам тебе три шанса. Если ты не подчинишься мне более трех раз, я посчитаю, что ты не достоин быть моим учеником, а затем прикончу тебя.

– Когда твоя подготовка будет завершена, я дам тебе ряд заданий. И если ты потерпишь неудачу хоть в каком-нибудь из них, я тебя прикончу.

– Ты все понял?

* * * * * 

– Баланс – это основа.

Они стояли в затемненной комнате. Через её центр, на расстоянии четырёх футов от пола, был протянут канат, закрепленный на двух шестах.

Этос ступил по натянутому канату.

Он тяжело приземлился на пол, потому, что ноги ушли из-под него.

– Ходьба по канату – это всего лишь один из способов балансирования, – произнес Гадюка, поморщившись. –