Острота ощущений - Никки Логан

Она решила пойти к памятнику «Эмдену» – именно там Роб станет ее искать в последнюю очередь. Огибая внутреннюю лагуну, Онор ступала осторожно, чтобы не потревожить сидящих на ветвях птиц. Сердце екнуло, когда она увидела в просвете между деревьями Роба, задумчиво стоящего по лодыжки в воде с засунутыми в карманы руками. Птичий гомон заглушил шаги Онор. Воспользовавшись тем, что ее приближение осталось незамеченным, она отступила в тень деревьев, испугавшись, что увидит сейчас в глазах Роба злость или, хуже того, жалость.

Наморщив лоб, он с отсутствующим видом пинал ракушки и казался чем-то расстроенным. Зная, что он ее не видит, Онор впервые могла, не стесняясь, рассматривать этого мужчину: его узкие бедра, крепкие ягодицы, широкие плечи, загорелую спину. И снова, как и раньше, невольно подумалось: «Какие стороны своей натуры Роб скрывает от всех и, возможно, от самого себя?»

Он повернулся и вышел из воды. Затаив дыхание, Онор забилась в кусты. Не хватает только, чтобы Роб увидел, как она подсматривает за ним! Но он прошел мимо, не заметив ее, и Онор, закрыв глаза, медленно выдохнула.

Избегать Роба на крошечном острове весь день было непросто. Но под вечер у Онор появился прекрасный повод уединиться – ее ждало ночное дежурство. Она устроилась на раскладном стульчике в пяти метрах от края пляжа, на котором черепахи откладывали яйца, и положила на колени полевой дневник. Солнце уже повисло над горизонтом и готовилось закатиться за него через несколько минут.

Онор включила ультрафиолетовую лампу, свет которой невидим для черепах, чтобы не спугнуть их. Впрочем, на пляже и так было светло, потому что в небе сияла полная луна.

Внезапно за спиной раздался шорох опавших листьев, и Онор напряглась.

– Привет, незнакомка! – Роб присел рядом на корточки.

Даже не глядя на него, Онор чувствовала каждое движение этого мужчины. Пульс ее зачастил.

Она кивнула в ответ и бросила быстрый взгляд на Роба. Стало ясно, что, хоть они и провели врозь этот день, напряжение между ними ничуть не ослабло и Роб по-прежнему переживает за нее. А еще он побрился.

– Неужели ты избегаешь меня? – спросил он со скрытой обидой в голосе.

– Я была занята.

Судя по ответному молчанию, Роб понял, что она лжет.

– Ну как, вылупились черепашата?

Отлично. Эта тема вполне безопасна.

– Нет еще, но уже скоро.

– Онор… вчера…

Она вскинула руку, остановив собеседника:

– Не надо. Ты уже и не рад, что расспрашивал меня. А я не рада, что все это рассказала. Давай просто забудем о том разговоре. Ведь мы оба теперь жалеем, что он состоялся.

– Некоторые сожалеют больше других.

Роб улыбнулся, и Онор мгновенно поняла, что эта улыбка – фальшивая. А вот интерес в его внимательном взгляде – неподдельный. Странно, что этот парень для шутки воспользовался цитатой из Джорджа Оруэлла, немного изменив ее. Так значит, Роб довольно начитан? По виду не скажешь.

Она резко сменила тему:

– Как давно ты увлекаешься дайвингом?

– С тех пор, как научился плавать. С детства пугал друзей тем, что в бассейне надолго задерживал дыхание под водой, сидя на дне. Там я мог побыть один, ощутить покой.

– Никогда бы не подумала, что ты любишь покой.

– Ты еще многого обо мне не знаешь.

– Ты цитируешь классиков, не выносишь вида крови и добры к животным. Есть еще что мне нужно знать?

Роб, похоже, удивился. Наверное, он не ожидал, что она все это подметила.

– Я ужасно готовлю лазанью.

Онор так громко расхохоталась, что птицы взлетели со своих гнезд, а Роб в упор посмотрел на нее. В его взгляде читалось любопытство.

– Ты настоящая загадка. Вчера я готов был поспорить на кучу денег, что ты больше никогда не заговоришь со мной. А сейчас ты смеешься над моими шутками.

Онор понимала, что он заслуживает честный ответ, и, вздохнув, пояснила:

– У меня еще ни разу не было возможности хорошенько нареветься. Даже когда Нэйт и Джейсон погибли. И когда их хоронили. С похоронами нельзя было медлить, потому что тела были в ужасном состоянии… Я в то время находилась в больнице в другом городе – восстанавливалась после операции. Но если честно, я все равно не захотела бы поехать на похороны, потому что это ничего бы не изменило… Думаю, мне давно нужно было как следует выплакаться. Меня, конечно, смущает, что я разрыдалась при тебе. Но, думаю, этого бы не произошло, если бы не ты.

– Я же говорю, что это моя вина…

Онор оборвала Роба, положив ему руку на колено.

– Наоборот, ты помог мне. Моя мама часто говорила: «Не держи свои проблемы в себе».

– «Говорила»? Она умерла?

– После того несчастного случая отношения между нами осложнились. Теперь она живет в Бруме.

Онор бросила взгляд на восток, в сторону Австралии, словно Таня Брайер могла его почувствовать. Она целых шесть месяцев выхаживала дочь, и вот как Онор отплатила за это…

– Слушай, мы можем поговорить о чем-то кроме моей матери?

– Предлагаю обмен.

– Матерями?

– Рассказами о них.

Онор вздохнула:

– Тогда ты первый.

– Челси Далтон. – Роб произнес это имя, словно название дома моды. – Красивая. Сексуальная.

– Нельзя называть собственную мать сексуальной.

Он уселся на песок у ног собеседницы:

– Я же говорю не о своем к ней отношении, а о том впечатлении, которое она производит на других людей и которое производила на моего отца.

Онор почувствовала укол любопытства.

– Производила? Ты намеренно сказал это в прошлом времени?

– Не знаю точно, когда между ними все изменилось. – По лицу Роба промелькнула тень, заметная даже при лунном свете. – Просто однажды, когда я был еще подростком, отец разлюбил ее. Это было заметно по его глазам.

– А кем твоя мама работает?

– О, Челси не работает. – Его рот скривила усмешка. – По крайней мере, не в общепринятом смысле этого слова. Она всю жизнь живет за чужой счет.

– Ты ее любишь?

– Разумеется. Она ведь моя мать.

– Но нравится ли тебе, как она поступает?

– Не всегда.

Роб устремил взгляд в океан.

Онор смотрела на собеседника, лишь иногда искоса посматривая в сторону черепашьих кладок, не забывая о своей работе.

– Мы с мамой во многом не соглашаемся. Я не совсем оправдываю… ее ожидания.

– Что ты имеешь в виду?