Песчаная буря - Сергей Зверев

Майор достал фляжку с виски, отхлебнул и заметил:

– Это не твоя лаборатория.

– Здесь все мое. Земля, эта лаборатория и даже воздух. – Исламист усмехнулся. – А ты пришел в мои владения, дышишь моим воздухом и пытаешься захватить мою лабораторию. Зачем ты пришел? Что тебе нужно? Лети в свою Америку, там командуй. Или не трать время попусту, а изложи причину, над которой я могу подумать и уступить тебе лабораторию.

Майор тяжело вздохнул, сделал еще глоток. Выдать истинную причину своего появления здесь он не мог. После такого признания исламисты мгновенно вскроют нижние уровни. После того как они овладеют всей химической дрянью, которая там имеется, выкурить их из лаборатории будет гораздо сложнее.

Как бы в таком случае дело не дошло до новых терактов. Они ведь могут и над Америкой какую-нибудь дрянь едкую распылить. У них это не заржавеет.

Но майор так вот сразу не мог придумать, как бы соврать поувесистее, нахмурился и решил не тянуть.

– Что ты хочешь взамен? – спросил он.

Исламист расплылся в широкой улыбке и заявил:

– Пришло время конструктивного диалога. Это хорошо. – Он тут же посерьезнел и осведомился: – А что ты можешь мне предложить?

Майор глянул на Химика, скромно сидящего в углу палатки и зашивающего рану на спине Черного Джимми. Негра посекло осколками конкретно, он выжил просто чудом.

Майор перевел взгляд на посетителя и задал вопрос:

– Наркотики нужны?

Гость поморщился так, словно кислого хлебнул, и ответил практически без акцента:

– Этот свой «снежок» будешь кубинцам втюхивать, травить их и делать полными придурками. В Южную Америку его пихай, а сюда гнать не смей, тут наркота нам не нужна. Ты мне лучше оружие предложи, гяур. Еще отпусти военнопленных из моего народа. Они томятся в ваших тюрьмах. Наших братьев у вас якобы нет. Это предложи, а наркоту свою сам жри. Дашь мне оружие, отпустишь моих людей, и я уйду из этой лаборатории. Можешь там хоть до самой старости сидеть.

Майор чертыхнулся про себя. Он понял, что ему придется связываться с командованием и объяснять, что своими силами лабораторию не взять, излагать требования этих фанатиков. А высокое начальство будет ох как недовольно. Таким макаром можно и звания лишиться.

С улицы донесся истошный визг Эйзена. Товарищи сейчас пытались остановить кровь, хлещущую из огрызка его правой ноги. Они, конечно, вкололи ему обезболивающее, но он все равно орал.

Майор скрипнул зубами и ответил так:

– Я должен связаться с командованием.

– Хорошо, гяур. Я подожду. Я умею это делать. Только не надумай снова штурмовать мою лабораторию. Нас там пять сотен мюридов. Если вздумаешь показать зуб, то тебе останется только стрелять в свою башку. Такая смерть будет для тебя самой легкой.

Посетитель поднялся, сделал знак своим сопровождающим, и все трое покинули палатку майора.

Он сделал еще глоток из фляжки и приказал Харви:

– Ричардса ко мне. Живо. И пусть свой компьютер захватит. Надо связаться с генералом.

Переводчик вышел из палатки и отправился искать заместителя.

Майор посмотрел на Химика и спросил, беспокоясь за раненого:

– Как он, Мак?

– Хреново, сэр. Большая кровопотеря.

Джимми наверняка выглядел бы бледно, если бы не цвет кожи. Он лежал неподвижно. Это несмотря на то, что ему зашивали раны, да и обезболивающего-то толком не кололи. Опасно!..

Майор мысленно усмехнулся. Вот и попал дикарь в переделку, даже ритуальный топорик не успел выхватить. У других дела не лучше, кстати. Почти половина группы ранена, а Эйзену ногу оторвало. Ходить теперь бедолаге на протезе!.. И все почему? Да потому, что гребаная разведка не учла тот факт, что в этой чертовой лаборатории засела не кучка террористов, а целый полк. Вдобавок ко всему, вооруженный как дивизия. Это не считая двух танков!

Майор припомнил ракеты, вылетающие из двери и окошек. По-любому не советские. Те не смогли бы подбить бронетранспортеры. Да и автоматы у исламистов ни хрена не простенькие, не какие-то там древние «АКМ», а самые современные. Считай, автоматно-гранатометные комплексы с компьютеризированным модулем-прицелом для ведения снайперского огня. Впрочем, судя по грохоту выстрелов, у террористов и «АКМ» хватало. Это оружие даже через столько лет не теряло свою боеспособность. Если бы не титановые доспехи-бронежилеты, то от группы морского спецназа остались бы только лохмотья.

Эйзен опять завопил где-то сбоку от палатки. Майор скривился, прикладываясь к фляжке. Очень уж ему не нравились эти крики и визги. Надо же, выбыл из строя один из самых опытных спецназовцев, и все его боевое умение не помогло! Да и самого майора тоже ощутимо зацепило осколком, случайно попавшим в сочленение брони. Рана болела жутко.

Гадство полнейшее! Надо же так опозориться на задании… Ведь все шло нормально, высадились образцово, к бою приготовились, и тут на тебе! Напоролись на неприятности, да какие! Коллеги теперь еще больше насмехаться будут. Дескать, бравый майор спецназа не смог совладать с кучкой грязных фанатиков-исламистов. Невдомек же козлам, что это только в Америке все кажется простым и решаемым. А на месте все оказалось гораздо сложнее.

В палатку вошел Ричардс с ноутбуком и спросил:

– Вызывали, сэр?

– Вызывал. – Майор кивнул, предлагая заместителю присесть. – Установи мне связь с генералом, лейтенант. Появились новые обстоятельства. Скорее всего, мне придется торговаться с этими грязными уродами. Другим способом их из лаборатории не выгнать.

– Надо запросить удар с воздуха, сэр! Поблизости находится наш авианосец!

Майор не стал ругаться, отмахнулся и заявил:

– Ты сперва связь установи, потом будешь идеями разбрасываться.

– А расскажу я вам, детишки, про ВДВ.

Гвардии майор Лавров, в определенных кругах известный как Батяня, внимательно оглядел пятый класс. Сама эта затея ему очень даже не нравилась, но никуда не денешься. Полковник Лебедев, непосредственный начальник, поставил задачу познакомить подрастающее поколение с воздушно-десантными войсками и со всеми прелестями службы в них. Ты, мол, майор, опиши все плюсы и минусы, уж тебя-то слушать будут. Но старайся рассказывать более-менее культурно, не употребляя жаргонных словечек.

Школьники, против ожидания Лаврова, слушали очень внимательно, наверное, заинтересовались. Нынешние призывники всеми правдами и неправдами отлынивают от службы в армии. Дело доходит аж до пряток в психушках. Может быть, сегодняшние малолетние слушатели хоть как-то проявят в будущем интерес к службе в армии? Хотелось бы верить, что так оно и будет.

– Начнем, пожалуй, вот с чего. – Лавров мысленно скрипнул зубами. – Как вы знаете, в России есть только одно высшее десантное училище. Находится оно в Рязани. Просто дождитесь июня, времени поступления, и поезжайте в этот город, на улицу Каляева – ее вам любой покажет. Именно там и находится главная достопримечательность Рязани – воздушно-десантное училище, или, как его называют в угоду современности, институт воздушно-десантных войск имени генерала Маргелова. Знатный был генерал, именно ему ВДВ и обязаны своим появлением. Начинал службу простым лейтенантом еще во время войны с Финляндией, всеми способами старался поддерживать свое детище, даже с коллегами довольно часто ругался. Про него еще фильм сняли… – Батяня поглядел на детей, надеясь, что они смотрели данный фильм, и понял, что этого не было. – Ладно, отвлекся я немного от темы. Ну так вот. В начале каждого лета в это училище приезжает столько парней, желающих туда поступить, что железная ограда только жалобно покряхтывает и поскрипывает под их тяжестью. Они жадно пожирают пламенными взглядами все, что находится по ту ее сторону. Изящная, хрупкая, как этажерка-переросток, парашютная вышка. Именно на ней курсанты отрабатывают прыжки. Грузный, приземистый, бокастый тренажер, сделанный из транспортного «Ил-76», похожий на кита, случайно выбросившегося на берег. Приглушенные крики, доносящиеся из спортзала, святого места для каждого десантника. Взрыкивание дизелей БМД, то есть боевой машины десанта, солярный запах выхлопа – все мгновенно вызывает сладостную, волнующую дрожь. Появление любого курсанта инициирует смесь отчаянной зависти и почтительного благоговения к касте посвященных. Будь это красавец в наглаженной парадной форме, выходящий в увольнение, или замордованный тип из наряда по кухне в грязнющем комбезе, волокущий бак с помоями…