Заговор во Флоренции - Франциска Вульф

– С удовольствием, – сказала гадалка, опуская занавес над входом. – Чтобы нам никто не помешал… – пояснила она и снова села напротив Анны.

– Вас зовут…

– Арианна, – ответила она. – Как вы, вероятно, догадались, я здесь играю роль «стреги», то есть колдуньи. Раньше на каждом рынке была гадалка, которая могла гадать по руке и продавала молодым девушкам и юношам «любовный напиток». Это была часть базарной жизни.

– А как к этому относилась церковь? Кажется, к гадалкам и колдунам со стороны общества всегда было предвзятое отношение? Ведь, в сущности, это пережитки язычества, как говорится, бесовшина.

– Конечно, во многих городах и деревнях колдуньи не смели показываться на глаза людям, чтобы не рисковать жизнью, не угодить в тюрьму или сгореть заживо на костре. – Она улыбнулась. – Однако Флоренция, насколько мне известно, не относилась к их числу. Город терпимо относился к таким вещам. Были, конечно, случаи, когда люди жаловались на рыночных гадалок, что, дескать, пора от них избавляться, но церковь смотрела на это сквозь пальцы, как на безобидную забаву. Гадания ведь стары как мир, и церковь проявляла мудрость и не запрещала их. Так она сохраняла контроль над «стре-гой», с которой заключила как бы негласное соглашение: «стрегу» не трогают, пока она не выходит за рамки гаданий и предсказаний, ограничиваясь снотворными и приворотными зельями, которые идут на благо семьи и брака. А взамен «стрега» в придачу к рецептам и гаданиям наставляет людей в духе повиновения церкви, советует молиться, посещать мессы, исповеди, ну и, конечно, делает немалые дары церкви. Как говорится, и волки сыты, и овцы целы. Девицы продолжают посещать гадалок, чтобы увидеть в волшебном зеркальце лицо жениха, благочестивые граждане тоже довольны, что еретичество не принимает угрожающих размеров, а церковники радуются притоку пожертвований – по праздникам и выходным дням бывает особенно много. – Гадалка улыбнулась. – Флоренция всегда была открытым городом со свободными нравами, а все флорентийцы испокон века – прирожденные банкиры и купцы.

Анна показала на предметы в корзине, стоящей на полу рядом с Арианной.

– Это атрибуты «стреги» времен Медичи – зеркало, мешочки с травами, несколько амулетов. Мы постарались, насколько это было в наших силах, воссоздать атмосферу, близкую к тому времени. – Арианна вынула из корзины несколько мешочков. – Травы помогают при многих болезнях. Вот эта, например, помогает при бессоннице и кошмарных снах, другая – от тоски, а эта – от боли в мышцах и суставах.

Бросив скептический взгляд на мешочки, Анна повертела их в руках и принюхалась. Травы источали приятный аромат. «Прекрасный дезодоратор воздуха», – подумала она. Но применять их вместо медикаментов? Сомнительно.

– И они, действительно, помогают? – спросила она.

Арианна улыбнулась.

– Разумеется, это целебные травы, признанные и в наши дни. Их назначают при многих недугах. Взгляните, это лаванда, хмель, валерьяна, апельсиновые цветки, вербена, лимонная мелисса, можжевельник, арника и розмарин.

– Хорошо, что мне пока не приходилось прибегать к таким средствам, – сказала Анна, возвращая мешочки Арианне. – Я лично предпочитаю таблетки.

– Вот как? А что было делать нашим предкам, когда не было больниц и страховых касс? Не многие могли позволить себе обращаться к ученым докторам. Так появились гадалки и целители. Раньше цирюльники не только брили бороды, но и рвали зубы, делали кровопускания и несложные хирургические операции. К ним-то и шли бедняки. Честно говоря, если бы мне пришлось выбирать между целителем, который лечит травами, и средневековым врачом, применявшим, как правило, кровопускание или уринотерапию, я бы предпочла первого.

Анна кивнула. Арианна была права, мысль оказаться в руках цирюльника, который грязными щипцами рвет тебе зуб, была ей неприятна.

– А для чего зеркало? – поинтересовалась она.

– В этом зеркале, – ответила гадалка, запустив руку в корзину, – девушка может увидеть лицо своего суженого. За этим к гадалке обращаются чаще всего. Есть много способов удовлетворить любопытство девушки: например, в полнолуние закопать под фруктовым деревом три монеты, а в следующую ночь – в новолуние – снова выкопать их и положить под подушку. Я могла бы назвать сотни похожих ритуалов. Здесь, во Флоренции, зеркало – самое излюбленное средство. Не желаете заглянуть в мое зеркальце? Это вам ничего не будет стоить.

Арианна извлекла из старого потертого бархатного футляра зеркало и поднесла его к лицу Анны. Та медленно взяла его в руки и осторожно повертела в руках. Поскольку мать Анны когда-то владела антикварной лавкой в Гамбурге и Анне в школьные годы часто приходилось помогать матери, она умела обращаться со старинными вещами. Зеркало это было очень старым, словно сошедшим со страниц сказок братьев Гримм, с красивой текстурой дерева. Краска давно облупилась, а его ручка в течение столетий от многочисленных прикосновений рук была отполирована до блеска. Бисер, когда-то украшавший рамку, ручку и обратную сторону зеркальца, потрескался или частично осыпался. Но, несмотря на это, зеркало было прекрасным. Поверхность зеркального слоя оставалось по-прежнему ровной и гладкой. Лишь по краям были видны следы ржавчины.

«Предположительно, пятнадцатый век, – подумала Анна, – если не древнее». Без сомнения, это было драгоценное зеркало.

Анна поднесла зеркало ближе, чтобы увидеть в нем свое отражение. «Свет мой зеркальце, скажи, кто на свете всех милее, всех румяней и белее», – вспомнился ей детский стишок. Она улыбнулась. Отражение было не столь четким, как в современных зеркалах, но все же лучше, чем можно было предположить. Когда она рассматривала себя в зеркале, контуры ее лица вдруг начали расплываться и приобретать черты совсем другого человека. Они становились все отчетливее, пока не превратились в лицо молодого мужчины с темными вьющимися волосами и веселыми карими глазами. Анна так удивилась, что драгоценное зеркало чуть не выскользнуло из ее рук.

«Наверняка, здесь кроется какой-то подвох», – подумала она. Она повертела зеркало, чтобы найти механизм, благодаря которому в зеркале появилось отражение молодого мужчины, однако ничего не нашла – ни кнопки, ни рычажка, ни винтика. Снова посмотрев в зеркало, она увидела собственное лицо. Возможно, дело в температуре? По-видимому, при нагревании поверхность зеркала дает отражение другого человека?

– Сколько же лет этому зеркалу?

– Этого никто не знает, – ответила Арианна. – Один историк сказал мне, что зеркало сделано в тринадцатом веке, а может быть, и раньше.

«Это невозможно, – подумала Анна, с сомнением покачав головой. – В тринадцатом веке еще не знали термочувствительных красок. Гадалка меня дурит».

Арианна рассмеялась.

– Мне показалось, что вы увидели то, чего не ожидали увидеть.

– Да, это правда, – согласилась Анна, стараясь сохранять самообладание и возвращая зеркало гадалке. – Удивительно. Я действительно увидела лицо молодого человека. Подозреваю, что все девушки во все времена видели в зеркале одно и то же лицо. Признаться, мне совершенно не понятно, как это получилось. Вы можете мне объяснить?