Великий и Ужасный 2 - Евгений Адгурович Капба

потому, во избежание такого досадного развития ситуации, подошел к этой парочке, перешагивая через уложенные ровными рядами трупы темных, и спросил нараспев, вспоминая одного опального земного певца с сомнительной общественно-политической позицией:

— Сколько денег? — и проникновенно посмотрел в глаза большому чину.

— А? А ты что за образина мать твою? — удивился полицмейстер. — Чего тебе надо, чудище?

— Сколько денег нужно тебе, чтобы стать счастливым? Сколько? — поинтересовался я.

— Два негатора, — мрачно проговорил Перепелка. — Пятьдесят тысяч! Бабай, не лезь. Это мое дело.

— Ошибаешься, Кузьма Демьяныч. Это НАШЕ дело. Очень хорошее дело, и сделали мы его вместе, и отвечать за него тоже будем вместе, — я хлопнул вахмистра по плечу, по тому, которое состояло из мяса и костей и не было покрыто хромом.

— Вы как себя ведете, когда разговариваете в присутствии муниципального полиц-мей-сте-ра?! — кажется, если бы начальник местных стражей закона и порядка надулся еще немного, то его бы нахрен разорвало.

— … Встать, когда говоришь с под-по-ру-чи-ком! — передразнил его я. — Падажжи, ща все порешаем, будут тебе твои деньги! И не ори на вахмистра, ладно?

— Да ты! Да я! Я тебя! — он воздел руки к небу и кажется, надеялся что Зевс разверзнет небеса и поразит меня молнией из своей божественной жопы.

— Ни-хре-на ты не сделаешь мне, господин полицмейстер, — мне и вправду было смешно. — Сейчас, буквально через три секунды ты выпучишь глаза и побежишь отсюда…

— Что-о-о-о?

— … сверкая пятками, потому что…

— Комисса-а-а-а-ар! Аре… — важная полицейская шишка не успел догворить, и заткнулся, и выпучил глаза, потому что сирена гражданской обороны завыла со страшной силой, возвещая о начале нового инцидента.

— …потому что начнется инцидент, — усмехнулся я. — А денежки вахмистр выплатит, даже не сомневайся.

Тот самый комиссар, который должен был меня арестовать, мигом врубился в ситуацию, и приказал своим тяжеловооруженным добрым молодцам сопроводить полицмейстера в конвертоплан. А не таким добрым молодцам — экипированным пожиже и служащим к земле поближе — пришлось грузить трупы ермоловских темных в полиэтиленовых пакетах в броневики.

Они все свалили, весь этот спецназ, все эти крутые парни с модными стволами и в классной экипировке, и оставили нас — шелупонь и отребье из трущоб — разбираться с инцидентом. Отчего бы и не разобраться? В конце концов, летучие мыши с размахом крыл в полметра и со свинскими рожами — это в целом пустяки. Дело житейское.

* * *

Наверное, стая полетела бы в Новый город, и с ней пришлось бы воевать полиции, турелям, роботикам и прочим обитателям благополучной части Сан-Себастьяна. Но мы, как назло, целой толпой бродили по улицам и разгребали бардак, оставленный темными, помогали пострадавшим и налаживали новые торговые цепочки и межличностные отношения. Даже «буржуйчикам» уже было понятно — Маяк должен держаться заодно. И были отличной мясной приманкой для монстров.

Так что атаки летающих тварей нам пришлось отбивать тоже вместе. Всё-таки три сотни бойцов, готовых к сражению — это не то же самое, что обыватели, которых инцидент застал со спущенными штанами на унитазах и с ложками борща в руках — на кухнях. Мы задали тварям перцу!

Может это и могло показаться глупостью, но мне было очень интересно проверить себя, понять, на что способно это тело, прокачанное при помощи экстракта дерева Пха и татау. Что на практике означают эти финардиловы проценты и циферки! Да и набить тварей, сиречь — добыть черепов, хотелось побольше: после того, как Кузя притащил мне ящичек со стилом и я таки изобразил на мордах у темных довольно-таки анатомические половые органы, у меня внутри поселилось некое чувство пустоты. Как говорят — «сосало под ложечкой», будто в предчувствии чего-то малоприятного и тревожного. Видимо, так давал о себе знать недостаток энергии, той самой «маны», «праны» или «саирины», как угодно. Я магом не был, и в РПГ тут не игрался — никаких иных критериев кроме субъективных ощущений, никаких шкал или полосочек синего цвета над головой у меня не было.

Так что я выбрался в самый центр площади, как раз рядом с той «бабой с цыцками» — то бишь чаровницей Медеей из легенды про золотое руно, и заорал:

— Сюда, сюда! Свежее мясо, свежая орчатина в собственном соку! — и штук двадцать перепончатокрылых чудищ, хрюкая и повизгивая, устремились ко мне.

Из окон фабрики альтернативного протеина и клиники доктора Хьянда уже лупили короткими очередями в самую гущу стаи десятки стволов, и всё большая ее часть устремилась сюда, к зажиточным кварталам, оставляя в покое Проспект. Хотя и там слышались привычные для Сан-Себастьянского прорыва хтони звуки боя — многие ведь не пошли с нами, остались защищать свои дома и имущество. И защищали.

Стрельба — стрельбой, но большую часть работы приходилось делать ручками. По неизвестной хтонической причуде, летучие свинки налетали маленькими группками — по пять-семь особоей, и пытались одновременно вцепиться в мои руки, ноги, голову и грудь. Эх, был бы я обоеруким мечником, два клинка пришлись бы куда как кстати! Но — приходилось справляться одним полуторным кардом.

Вся Перепелкина наука по убийству органических существ выветрилась у меня из головы, и я снова принялся за старое: арт-фехтование с его эпичными связками и размашистыми движениями пришлось как нельзя кстати! Чувствуя, как звенят от напряжения мышцы и стучит кровь в висках, я с гудением рассекал клинком воздух, танцевал вокруг мраморной Медеи, каждым взмахом поражая одну или две твари. Нет, определенно — с такой скоростью можно было работать миксером на кондитерской фабрике! «Вертушка», «мельница», «восьмерка», потом — обратный хват, пируэт, батман — и снова — «вертушка» и «мельница». С неба сыпались кровавые ошметки, брызгало красным, когда кард натыкался на сопротивление, ультразвуковое хрюканье звучало всё более истерично, но стая перла и перла, имея вполне четкое намерение изничтожить двуногих кожаных ублюдков, стереть нас всех с лица земли.

Иногда приходилось сбиваться с ритма — если особенно шустрая тварь таки пыталась попробовать на зуб мои защищенные «национальным костюмом» конечности, и я сбрасывал на асфальт чудище, топтал тяжелыми подошвами строительных ботинок, и начинал свои танцы заново. И так — по кругу. До тех пор, пока твари не закончатся.

Маяк воевал с Хтонью — и я тоже. Такова была наша планида.

* * *

Залитые кровью, усталые и довольные мы, разбившись на произвольные кучки, шли по Проспекту и переговаривались.

— Как ты собираешься помочь Перепелке, если Щербатый и его типы выгребли все сливки? Они обчистили трупы, и не только трупы, понимаешь? — спросил Хуеморген. — Да и разбойнички Евгеньича в стороне не остались…