Русская военно-промышленная политика. 1914-1917. Государственные задачи и частные интересы - Владимир Поликарпов

Ссылаясь на изменившийся характер военных действий (стабилизация фронта после отступления), бывший начальник ГУГШ Беляев утверждал, что это якобы «сразу коренным образом изменило положение вопроса» о ружьях, он «утратил совершенно свою остроту». По его словам, положение еще улучшилось в 1916 г. вследствие ряда факторов, включая рост производства в России, прекращение утраты ружей бегущими частями на поле боя, использование австрийских трофейных винтовок, взятых на Юго-Западном фронте, наконец, «столь долго ожидавшееся поступление в Россию винтовок с завода «Ремингтон», первоначально в количестве 25 тысяч в месяц». В результате образовались в действующей армии «уже весьма хорошие запасы», а в запасных батальонах удалось «значительно понизить некомплект».

Так Беляев оправдывался против обвинения в срыве снабжения. Он на переговорах летом 1916 г. в Лондоне отклонил предложение 200 тысяч английских ружей — из-за слишком отдаленного, по его мнению, срока фактической доставки (конец 1916 — начало 1917 г.), когда, как он думал, потребность в дальнейших заграничных заказах на винтовки должна была отпасть. Учитывая ограниченный тоннаж морских перевозок и слабую провозоспособность железных дорог, следовало сохранить возможность доставки в Россию «крайне необходимых для армии запасов», а ружья он уже сюда не причислял. Выход винтовок с трех казенных заводов поднялся с 84 835 в декабре 1915 г. до 127 200 в декабре 1916 г.,[27] Внутреннее производство ружей к 1917 г. возросло в 2,5 раза. Если в 1914 г. мощность трех заводов, оцениваемая по их оборудованию, при двухсменной работе нормального напряжения определялась в 525 тысяч в год, то в 1916 г. фактический выпуск достиг 1302 тысяч (649+505+148 тысяч), то есть 248%. Сказалось усиление («примерно на 50%») оборудования Тульского и Ижевского заводов «и главным образом крайняя форсировка работы — в три смены без праздников, без нормального ремонта оборудования». И все же положение к 1917 г. не стало благополучным. Военному ведомству пришлось в отчете за 1916 г. признать, что «потребность армии в трехлинейных винтовках была удовлетворена примерно лишь наполовину».[28] Залюбовский, исправляя данные Маниковского, указывал, что из 6,6 млн. ружей, заготовленных в 1915–1917 гг., «около половины приходилось на винтовки иностранных образцов и заготовления». В первой половине 1916 г. в Военном министерстве считали нужным заказать за границей 2700 тысяч ружей.

Ижевский комбинат, состоявший из ружейного и сталелитейного заводов с двумя лесничествами, являлся крупнейшим предприятием в империи с числом рабочих в конечном счете свыше 30 тысяч человек.[29],

В феврале 1915 г. Ижевский завод выпускал 1500 винтовок в сутки, и было решено довести выпуск до 3500, добавив 318 станков, но к осени удалось получить только небольшую часть их, и усиление выпуска достигалось увеличением интенсивности труда рабочих, при этом десятки американских станков простаивали, оказавшись слишком сложными для ижевцев. В июле 1915 г. завод выпускал 2500 винтовок в день, в ноябре — свыше 3000. Одновременно продолжалось выполнение «плана коренного переустройства Ижевских заводов» (постройка новых зданий, расширение листопрокатной мастерской, оборудование прокатных станов).

Средства на переустройство, полученные заводом перед войной, сами по себе еще не гарантировали быстрый результат. В плане реконструкции обнаружились «ошибки и упущения», настолько серьезные, «что осуществление проекта пришлось отложить». Дело касалось «крупнейшего и главнейшего из всего плана переустройства Ижевских заводов» здания, предназначенного для сверлильно-токарной мастерской: ее предстояло перевести туда из старых деревянных бараков. Проект этого здания был в 1913 г. составлен на заводе неудачно; в Петербурге переделан еще более неудачно и утвержден. Когда выявилась необходимость начать все сначала, то оказалось, что уже «создавшееся положение не дает надежды на скорый приступ к постройке здания и, несмотря на крайнюю спешность таковой, едва ли окажется возможным приступить к постройке фундамента ранее весны 1915 года». Сверлильно-токарный цех еще не был восстановлен в полной мере после предвоенного сокращения — часть его помещений была занята под склады и ремонтные мастерские; значительное число станков негде было поставить. Площадь существовавших «сверлильно-токарных бараков» не позволяла одновременно делать стволы ружей и снаряды: приходилось «увеличивая выход стволов, сокращать выход снарядов, и наоборот». От этого возможная производительность по стволам падала на 30%.

А кроме того, предстояло разместить «имеющие прибыть из Америки станки», заметил посетивший завод эксперт ЦВПК. По его мнению, постройка задерживалась нехваткой рабочих рук, на что и ссылался подрядчик; в ГАУ причину видели в неумелом составлении проекта; подрядчику же было интересно продать заводу здание собственного бывшего пивоваренного завода, пригодное для устройства механического цеха. К сверлению и черновой обработке стволов Ижевский завод с конца 1914 г. привлекал в помощь местных фабрикантов охотничьего оружия, которые довели выпуск до 600 стволов в сутки; сам завод с окончанием его дополнительного оборудования станками и двигателями рассчитывал в будущем изготовлять до 1 млн. в год просверленных, обточенных и закаленных ствольных болванок для других казенных заводов.

Инженер, осмотревший завод летом 1915 г., нашел, что выпуск стволов задерживается также из-за того, что молотовому цеху[30] не хватает стали. Недостающее молотовому цеху количество заготовок завод старался получить от частных — Брянского и Сормовского.

В здание, предназначенное для мастерских очистки стали и молотовой, вполне готовое, еще нельзя было переместить производство из бараков, потому что затянулся пуск новой силовой станции. Трем турбинам, заказанным для нее ранее в Германии «и, по полученным сведениям, уже готовым», естественно, пришлось искать замену, и в 1915 г. их перезаказали в Англии, а пока для новой силовой станции при строящейся сверлильно-токарной мастерской удалось подыскать шесть дизелей (по 40–60 л.с.) на Сормовском и Коломенском заводах, что открыло возможность увеличить выпуск снарядов. В декабре 1916 — январе 1917 г. энергетическое хозяйство завода пополнилось пятью турбогенераторами по 2 тысячи кВт, полученными из Англии и США.