Тайный ребенок от ректора. Оттенки прошлого - Анна Лапина

class="p1">– Здравствуйте, Вадим Данилович.

– О-о-о, так вы знаете меня, – хмыкаю довольно. – Это даже хорошо!

– Ну да. Знаю. Вы насчёт… хм-м… – испуганно шепчет.

– Я насчёт вашей дочери, – продолжаю после того, как она замолкает и молчит в течение минуты. – Я видел её рисунки и предложил ей место в нашей детской школе. Она принесла мне все документы и даже подписала анкету.

– Что она сделала?! – восклицает.

– Так я и думал, – кидаю, хохотнув. – Милена, я бы хотел, чтобы ваша дочь училась у нас. И ваша дочь этого хочет. У неё невероятный талант! Я такого никогда не видел! В её возрасте так рисовать… это просто… у меня слов подходящих нет, чтобы описать это!

– Я знаю. Я видела, но…

– Не говорите «но»! – прерываю, не давая обрубить всё будущее малышке. – Первое занятие во вторник. Я прошу вас подумать. Алёне надо учиться! Она станет новой звездой! Не побоюсь этого слова, но она может стать такой же выдающейся личностью, как и мой великий дедушка!

– Я не могу принять такое решение сама, – в этот раз её голос звучит спокойно и размеренно. – Мне нужно посоветоваться.

– Хорошо! Я буду ждать Алёну уже завтра. В субботу. И вас тоже. Переподпишем документы.

– Ладно! Мы обсудим это в кругу семьи.

– Я вышлю вам список того, что нужно купить, но если чего-то не будет, академия выдаст, – почти не вру. Академия спонсирует детскую школу и имеет запас дешёвых исходников. Но для Алёны я готов купить всё сам и самое лучшее.

– Я подумаю, но не обещаю!

– Конечно! Жду вашего решения.

Глава 15

Милена

– Алёна, до меня дошли кое-какие слухи, – начинает мой отец, когда мы заканчиваем с ужином.

– Какие, дедушка? – невинно хлопает ресницами моя хитрюшка. – О том, что это я тот цветок в саду сорвала? Но я ведь случайно! И садовник помог мне его посадить вновь, чтобы он опять вырос. Так что я невиновна! – ослепляет его своей фирменной улыбкой.

– Я о другом, Алёна, – качает он головой и позволяет домработнице убрать приборы. – Ты решила пойти в художественную школу и не сообщила нам с мамой.

– Дядя сказал, что я буду самой-самой крутой, если буду там учиться.

– Но ты не сказала ни мне, ни маме, – акцентирует внимание на главной проблеме.

– Вы бы мне не разрешили! – хнычет радость моя, надув губки.

– Конечно же, не разрешили, Алёна!

– Поэтому и не сказала! – выпаливает и в этот момент становится жутко похожей на моего отца. Они, вообще, вдвоём – те ещё упрямцы. Чувствуется воспитание дедушки. – А я хочу быть самой крутой, чтобы папа нашёл меня!

– Алёна, – вмешиваюсь уже я, прикрыв глаза от понимания логики малышки.

Вновь началось! Целый месяц она молчала об этом, и вот мы вернулись к её главной мечте.

– Что? Я хочу папу! – шмыгает носом. – А ты сказала, что он к нам вернётся, только когда вспомнит! А он увидит меня по телевизору и тогда нас вспомнит! Обязательно! Потому что папа всегда узнает свою дочь!

– Девочка моя, – встаю и подхожу к ней, чтобы обнять и сказать, что её желание пока нужно отложить. По крайней мере, до того момента, пока она не повзрослеет и не поймёт меня.

– Не трогай меня! – восклицает и, скинув мою руку с себя, убегает наверх, в свою комнату.

Смотрю ей вслед и поджимаю губы от досады и лжи, которую скормила Алёне. Но она ведь тогда маленькой была, и я просто решила ей в форме сказки объяснить, почему у всех есть папа, а у неё его нет. Но кто же знал, что она запомнит. И свой план придумает, как его заиметь.

– Ты должна будешь ей однажды сказать, – тянет папа, так же, как и я, глядя на лестницу.

– Но не сейчас, – поворачиваюсь к папе, когда дверь в комнату Алёны закрывается с характерным хлопком. – Ей не понять, что я просто переспала с левым мужиком и потом оказалась беременной ею.

– Сложно всё же без одного родителя воспитывать ребёнка, – вздыхает папа, пока я сажусь на место Алёнки. – Поэтому я и не разводился с твоей мамой. Чтобы ты не чувствовала нужды в родителях.

– Лучше бы развёлся, – бросаю и скрещиваю руки на груди. – Пап, может, разрешим ей эти занятия по рисованию? Она всё же и правда талантлива.

– Куда ей, Милена? Она ещё ребёнок, чтобы так загружать свою жизнь занятиями и курсами. Да и ты знаешь её характер ревнивый.

– Знаю, – шепчу.

– Она не сможет учиться с другими детьми.

– Понимаю, – киваю. – Может, договоримся о частных занятиях с Громовым? Хотя, думаю, он не согласится. У него целая академия таких детей. Не будет он ради одной девочки так своё время тратить.

– Милена, – отец подсаживается ко мне поближе и заключает в объятия. У нас вообще в семье объятия – привычное дело. – У Алёны и без того кучу времени отнимают занятия. Математика, иностранные языки, танцы. Она ребёнок, и ей сейчас, в её возрасте, лучше наслаждаться свободой, а не нагружать себя. Ты пойми, я не против всего этого, но я хочу весёлую внучку, а не очередную заучку.

– Но она любит рисовать. Как и я.

– Может, тогда отменим какое-то занятие? Математику, например? – предлагает.

– Нет, – мотаю головой. – Она опять будет жаловаться, что глупая, если его отменить. Ты что, забыл апрель этого года, когда преподаватель заболел? Иностранные тоже нельзя отменить. А танцы… С её активностью они самое то. Отменять ничего не будем!

– Не знаю я!

– Ну, пап, – складываю ладони в жесте мольбы.

– Ладно, – вздыхает отец. – Пробный месяц ей дадим! Но если я увижу, что она устаёт и не справляется, то мы отменим художку! Договорились?

– Отлично! Спасибо, папуль! – тянусь и целую его в щёку. – Пойду Алёну обрадую! – уже поднимаюсь, чтобы уйти, но отец ловит за руку и останавливает.

– И скажи ей, что я не со зла такой строгий! Просто я не хочу и из второй своей девочки сделать заучку. Вот мать тебя в детстве этими занятиями только и нагружала! В итоге что? Сидишь целыми днями дома! Зато умная!

– Пап! – цокаю языком.

– Иди уже! – отсылает меня засмеявшись. – Но как уложишь Алёну, приходи ко мне! Выпьем по бокальчику вина и обсудим новый график моей внучки. Нужно понимать, кто её будет на занятия водить.

– Точно не ты, – поджимаю губы. – Это ведь в моей академии будет, а я не хочу, чтобы они знали, чья я дочь. И чья внучка Алёна.

– Но ты ведь не всегда сможешь, – резонно отмечает, и я