Цена воспоминаний - Jaunt

Кстати, о карманах…

Вот это что-то новенькое — Лейт извлёк из бокового кармана куртки сложенный вчетверо листок бумаги, развернул его и прочитал корявые буквы: «Бар «Западня», Красный сектор, 18:00».

Ну, знаете ли… Лейт точно был уверен, что он ничего подобного не видел, когда обыскивал карманы. Но тут перед глазами, как в замедленной съёмке, мелькнул тот случай у лифта, после которого Лейту привиделась Марта Вилье. Вот, он выходит из лифта, смотрит в пол и думает, что сказать шефу СБ, вот на него натыкается парень в камзоле с небольшим гребнем из волос на голове. Вот центаврианин задевает его плечом, казалось бы, чисто случайно, но… вот его рука опускает записку в карман куртки Лейта. Точно! По крайней мере, это единственный способ, которым этот клочок бумаги мог бы попасть к нему. Ничего особенно, простенько и со вкусом.

Лейт посмотрел на часы — до предполагаемой встречи оставалось всего ничего, каких-то полчаса, а ведь ещё нужно было найти этот бар на схеме. Впрочем, в этом ему сможет помочь компьютер. А вот другой вопрос — кто же его там ждёт, в «Западне»…

Варианта «не ходить» просто не существовало в мире Лейта Дорффа. Сейчас он вцеплялся мёртвой хваткой во всё, что возможно, если это могло бы его связать со своим прошлым. Про мирный бизнес на Проксиме он уже и думать забыл. В его прошлой жизни был космос, и он только теперь понял, что полёты — это величайшая ценность в его прошлой жизни. Вернуть прошлое нельзя, и Лейт это прекрасно понимал, но он был уверен, что можно отстроить такое будущее, ради которого не надо будет постоянно оглядываться назад и сравнивать с тем, что было раньше. Пилот должен смотреть только вперёд. На той фотографии в личном деле от 51-го года, Лейт Дорфф смотрел вперёд, и сейчас тоже будет. Просто потому, что другие варианты его не устраивали.

Поэтому, бегло взглянув на план-схему станции, Лейт вышел из каюты, миновал торговые ряды Красного сектора, где задержался, чтобы перекусить и обзавестись очень важным спутником в том деле, в которое он собирался влезть или уже влез по самые уши, как посмотреть — гражданским образцом лучевого пистолета, паралитическим шокером. И только после этого уверенный в себе Лейт направился в «Западню».

ГЛАВА 3

Кабак на нижних уровнях сектора оправдывал своё название. О камерах наблюдения нечего было и мечтать. Лейт со вздохом сел за крошечный шатающийся столик таким образом, чтобы обозревать как можно больше пространства. Время подходило к назначенному часу, но пока его никто не беспокоил. Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, он заказал кружку безалкогольного пива, и неспешно его потягивая — лучше бы он попросил воды, уж её-то нельзя так испортить! — принялся вглядываться в лица окружающих. Люди, которые когда-то прилетели на Вавилон-5 в поисках новой, определённо лучшей жизни, но по разным причинам не смогли найти себе работу и наскрести денег на обратный билет, составляли большую часть публики. В такое место СБ по собственному желанию даже не сунется. Удобное место, чтобы встретиться, но отвратительное по натуре своей. Лейту здесь не нравилось, и он ежеминутно поглядывал на часы, потому что его визави — кем бы он там ни был — опаздывал.

Наконец в 18:06, когда кружка Лейта наполовину опустела, перед ним появился высокий худощавый мужчина, который нервно оглянулся по сторонам и опустился на стул. Человек носил очки и твидовый костюм. Его сальные волосы были зачёсаны набок, как будто таким образом он мог скрыть зарождающуюся проплешину на макушке.

«Курьер», — с толикой отвращения прикинул Лейт, сохраняя каменное выражение лица. Кем бы ни был этот хорёк (а внешность мужчины до странности напоминала хорька!), ему о своих проблемах с памятью Дорфф рассказывать не собирался. Наоборот, он ждал, пока Хорёк — как мысленно окрестил его Лейт — заговорит первым.

— Мнем… — тот крякнул, вытер ладони о брюки и пристально посмотрел на Лейта. — Ну что, Джонни, ты решил? Два дня прошло, нам нужен твой ответ.

Вот даже как… Значит, они встречались и раньше. Или та девушка, с которой он видел себя на записи, тоже была из их компании? Вполне может быть, хотя с ней он виделся раньше, чем два дня назад. По крайней мере, этот парень и его друзья знали его как Джона Смита — уже хорошо, не надо ничего выдумывать. Но вот на что он должен был дать согласие, Лейт не знал. Хотя конечно кое-какие подозрения у него появились. Тем не менее, он решил сохранять уверенность в себе до последнего и вести себя так, как будто это ему должны, а не наоборот. Сомнительная тактика, но на разработку другой времени не было.

«Джонни» самодовольно хмыкнул и откинулся на спинку стула, неторопливо поводя в воздухе пивным стаканом. Поза «я хозяин ситуации» хоть сколько-то способствовала созданию нужного впечатления.

— Вряд ли бы я сюда пришёл, если бы решил, что мы не договорились, так? — его скользкий собеседник нахмурился и подозрительно посмотрел на Лейта. — Но пока, повторяю — пока — мы действительно не договорились. — Он сделал глоток и добавил, вернув стакан на стол: — Мне нужны сведения. Больше информации.

— Пф! У тебя есть имя и сумма, что тебе ещё надо? — недовольно прошипел Хорёк, кажется, всё больше нервничая.

— Как чего — подробностей!

— Каких ещё подробностей?

— Всех. Я не дилетант и предпочитаю чистую работу, а чтобы её выполнить как надо, мне нужно знать как можно больше…

— А за что мы тебе платим?!.. — в злобном ужасе прошипел тип.

— За результат, — с нажимом повторил Лейт и внимательно посмотрел на собеседника. — Так что давай-ка сначала. Кто, что, ну и так далее…

— А ты что, уже не помнишь?

— Я всё прекрасно помню, — Лейт стоял на своём, и выражение его лица только подтверждало, что он не изменит своих намерений.

Безымянный тип только возвёл глаза к потолку и резко взял салфетку, второй рукой он полез во внутренний карман пиджака. Тут Лейт на долю секунды напрягся, но когда увидел, что тип достал оттуда огрызок карандаша, успокоился и мысленно укорил себя за излишнюю паранойю. Не следовало делать ничего такого, что могло бы вызвать подозрения.

— Вот, — Хорёк мрачно нацарапал что-то на салфетке и протянул её Лейту. Тот взял её и поднёс к глазам.

«Сэмюэль Грин. 30 000».

Предельно лаконично, но достаточно, чтобы понять, что этого несчастного Грина, кем бы он там