Красное платье - Алла Осипова

…Ночью мне снился Хорхе. Он кружился со мной в танце и целовал меня так нежно, как будто моих губ касались крылья бабочек. Во сне я слышала стихи Лорки:

Роза

не искала рассвета.

Застыв на стебле почти без исхода,

Она искала не это.

Роза

не искала чужого следа,

Сопредельность мечты и плоти,

Она искала не это…[4]

Под утро я проснулась в слезах. Мне очень не хватало мужа. Положение мое было неопределенно. Хорхе, Хорхе, где же ты? Мне никто не нужен, кроме тебя. Нужно быть посдержаннее с мужчинами. Особенно с Роном. Не нужно подавать ему никаких надежд. Хорхе должен вернуться…

Мы встретились на станции метро «Измайловский парк». У Рона в руках была маленькая розочка. Он вручил ее мне. Мы пошли к вернисажу. Я никогда не была там раньше, но много слышала об этом месте. Действительность превзошла ожидания. На большой площади раскинулось огромное количество торговцев всякой всячиной. В основном вещи были рассчитаны на иностранцев. Разноцветные толпы интуристов бродили, с явным удовольствием торгуясь и очень громко разговаривая.

Торговали матрешками: классическими, в платочках, с губами бантиком, и новомодными, с изображением вождей и президентов. Особенно много торговали народными промыслами: хохлома, гжель, жестово, палех. Все было забито расписными подносами, досками, туесками, шкатулками, корзинками и прочими чудесными и бесполезными вещами. Можно было купить бюстик Сталина, соседствующий с бюстиком Гитлера, Ленина во всех мыслимых видах. Если кому-то холодно — к вашим услугам имелись шапки-ушанки, оренбургские пуховые платки, варежки. Продавалась советская атрибутика: флаги и флажки, комсомольские и октябрятские значки, собрания сочинений Ленина и Сталина, плакаты разных времен.

Рон ехал сюда целенаправленно: искал ордена и медали Великой Отечественной войны. Ему повезло. Почти сразу у входа он нашел то, что искал, купил нужный орден за зеленые деньги, и потом мы просто гуляли. Рон чувствовал себя счастливым, все время улыбался и шутил, а я была скованна после своего сна и боялась сказать что-либо лишнее.

Рон купил мне в подарок очень красивые вышитые варежки и деревянную фигурку «Репка» для Богданчика. Я сопротивлялась, отказывалась от подарков, но Рон настоял на своем.

— Ты что-то грустная сегодня? Да? — спросил он. — Ты не приболела? Инфлюэнца?

— Нет, я просто очень тоскую по мужу, — ответила я откровенно.

— Денис мне все рассказал о твоем муже. Он обязательно вернется. Я бы вернулся к такой женщине даже с того света, — вдруг нежно сказал Рон.

— О… Не надо, пожалуйста, Рон. Не нужно таких слов, — жестко сказала я.

Рон замолчал, но потом улыбнулся и попросил вновь:

— Лиза, пожалуйста, давай завтра сходим с тобой куда-нибудь в нормальное место. Просто выпьем кофе. Я в понедельник улетаю.

— Улетаешь? — Мне почему-то стало грустно. — Ты что, больше не приедешь в Россию?

— Обязательно приеду, только вот когда?.. Не скоро, но я буду писать, если разрешишь. Я хочу рассказать тебе о себе, о своей работе, о планах на будущее. Я не хочу это делать на ходу, хочется просто сесть и смотреть в твои глаза. Хочешь, сходим в ресторан «Арагви», я обожаю все грузинское, особенно вино солхино. Ты пила его когда-нибудь?

— Нет, даже не слышала такое название. Я знаю только вазисубани, киндзмараули, хванчкару. Мама с папой иногда покупали для гостей, я помню…

— Хванчкара — любимое вино Сталина, — засмеялся Рон. — Ну что, соглашайся на «Арагви».

— Рон, если честно, я очень хотела бы тебя попросить купить в «Айриш-хаусе» несколько баночек йогурта. Моя бабушка мечтает о нем, ее угощали, а я просто боюсь даже туда заходить. Ведь там все на доллары. Извини меня, но такая у меня просьба.

— Это самая легкая просьба на свете, — засмеялся Рон. — Завтра же твоя бабушка будет ужинать йогуртом.

— Я пойду с тобой в «Арагви», но только совсем ненадолго.

— Договорились! — Рон рассмеялся и… нежно приподнял мою руку для поцелуя. Какой ужас…

Мои руки за время работы в офисе стали красными, сухими от бесконечной воды и химикатов, ногти расслоились и были коротко острижены. Мои руки были просто ужасны. Рон заметил это. Он задержал мою руку в своих руках, еще раз поцеловал и прошептал:

— Бедные ручки… Столько работы для таких ручек… Завтра в «Айриш-хаусе» я куплю для этих ручек самый лучший крем.

…Дома мы весь вечер вместе с мамой и бабушкой думали, что мне надеть. В результате нашли самый лучший выход: я надену мамино «маленькое черное платье» и яркий шарф. Обуви не было. Пришлось клянчить у соседок. В результате нашли замшевые полусапожки вполне приличного вида, но на один размер меньше моего. Делать нечего — придется помучиться. Ради красоты можно выдержать и испанский сапожок, не могу же я ударить в грязь лицом перед американцем. Я никогда не была в ресторанах и очень волновалась. Мама со знанием дела утешала меня. Она много раз была в ресторанах с папой, поэтому считала себя опытным ресторанщиком.

— Главное, поосторожнее с котлетой по-киевски. Может брызнуть, — назидательным тоном советовала мама.

— Какие котлеты по-киевски! Мы же идем в грузинский ресторан, — отбивалась я от непрошеных советов.

Перед выходом мама достала драгоценный флакончик с духами «Пуазон», который подарил ей папа на последний день рождения, и основательно подушила меня.

… В пять часов вечера мы встретились с Роном около памятника Юрию Долгорукому. Я увидела его издалека, ковыляя в неудобных сапогах. В руках у него был большой цветной пакет.

— Привет, Лиза! Это тебе гуманитарная помощь: йогурт для твоей бабушки, специальный крем для твоих рук и кое-что для твоего сына. Я очень благодарен, что ты наконец нашла для меня время.

Я поблагодарила его, даже чмокнула в щеку от избытка чувств. Надо же, какой внимательный…

Ресторан «Арагви» располагался у задней части коня Юрия Долгорукого. Когда мы вошли, я выглядела довольно жалко. Может быть, внешне все было в порядке: Рон сделал комплимент, что я прекрасно выгляжу. Но руки у меня предательски дрожали, сердце стучало в два раза быстрее обычного, узкие и маленькие сапоги безбожно жали. Я мечтала только об одном: сесть и разуться. Поэтому, когда мы сели за столик и я вытянула ноги, на моем лице тут же засияла улыбка счастья. На нее сразу отреагировал Рон и в ответ сверкнул своей белозубой улыбкой.

— Что ты будешь? — спросил, перелистывая меню.

Мне было все равно, тем более что я только слышала названия блюд, но никогда их не пробовала.

— На твой вкус, — коротко ответила я.

Потом потихонечку расстегнула «молнию» на сапогах и высвободила ноги. Вот оно, счастье!