Исцеление в жизни и смерти - Стивен Левин

Разные уровни исцеления и те озарения, что возникают в их пространстве, самым явным образом проявились в случае нашего друга Боба, который страдал от хронической боли, вызванной многочисленными переломами, полученными в аварии, случившейся, когда он ехал на мотоцикле несколько лет тому назад. Сначала он долгое время следовал различным медицинским моделям и принимал обезболивающие, чтобы снять боль и ослабить интенсивную телесную реакцию на острые неприятные ощущения, а затем рассказал нам следующее: «Недавно мне посчастливилось вспомнить один старый сон. Мне дали участок земли и достаточно древесины, чтобы я мог построить для себя дом. Но временами мне становилось тяжело, и я думал, что придётся отказаться от этой затеи. При этом я на самом деле много размышлял о доме. Я спрашивал себя, как можно его построить. И что-то во мне говорило: „Просто не забывай, что, если будешь думать о Боге, спина не будет болеть так сильно“». Единственным способом построить дом в глубине лесов, о котором он всегда мечтал, было постоянно воспевать Бога. Этот метод сработал. Теперь он живёт не просто в доме, а в храме. И Бог поёт, обращаясь к нему. Спина всё ещё даёт о себе знать время от времени, но такие случаи служат ему лишним напоминанием о том, что нужно петь более проникновенно.

Возможно, говоря о просветлённых людях, святых, «посвящённых», мы всего лишь имеем в виду исцелившихся людей – тех, чей ум глубоко погрузился в сердце, кто обнаружил Единого, порождающего многое, кто раскрыл неразделённое, целое. Виктор Франкл в книге «Человек в поисках смысла» говорит, что те немногие люди, что выжили в ужасе концентрационных лагерей, спаслись благодаря служению другим: это были врачи, медсёстры, священники, раввины, по-матерински и по-отцовски заботившиеся о других люди. Они выжили, поскольку у них была причина для жизни: сама любовь, само исцеление. Они поднялись над болезнью, которая так часто истощала тело. Даже находясь в среде, где они были совершенно беспомощны, где их лишили достоинства и воображаемой независимости, они осознавали, что любовь является даром, который обретает дающий. Они поняли, что любовь – это единственный достойный дар. Заботясь о других, мы заботимся о самих себе, проявляем глубокое уважение к бытию, единящему всех нас.

Путь исцеления – это обретение открытости сердца к привязанностям прошлого, в котором сохраняется бдительное осознание настоящего. Это путь домой, возвращение к моменту жизни. Но мы – нечто гораздо большее, чем просто разум и тело, ведь наша изначальная природа не имеет границ, поэтому её беспредельность невозможно описать. К ней можно только стать сопричастным.

Хотя мы говорим о «вступлении на путь исцеления», безусловно, можно описать это и иным способом. Великий шаман из племени сиу, Чёрный Лось, говорит, что нужно «жить так, будто всё священно». Жить таким образом – значит превращать жизнь в искусство, присутствовать в каждом мгновении, как в последнем миге жизни, совершать каждый свой шаг, как первый. Вдыхать в это малое тело любовь и осознанность, становясь частью большего тела, общего для всех нас. Видеть, что каждый шаг следует совершать легко, без усилия, не укрепляясь в своей самости, не превращая себя в деятеля, отдельную индивидуальность, притягивающую к себе страдание. Жить так, будто всё священно, – значит отпускать своё страдание и позволять искрящейся «таковости» каждого мига нести в себе и направлять каждый следующий шаг.

Когда мы живём именно так, ничто не лишает нас равновесия, ведь нет ничего, что мы отождествляли бы с самостью, с идущим; напротив, всё переживается как священное, как изменчивый процесс, как божественный миг, дарованный для нашего исцеления.

Когда тело, ум и сердце открыты, наши возможности безграничны. Исцеление можно найти повсюду. Каждый шаг бесценен. Каждый шаг становится исцеляющим.

Неудивительно, что некоторым людям так тяжело умирать, если учесть, что большинство почти не живут своей жизнью и избавляются лишь от малого числа своих проблем. Однако за годы работы с неизлечимо больными людьми мы с Ондреа стали отчётливо осознавать одно достаточно болезненное явление. Нас поразило то, с какой готовностью многие люди жаждали уйти из этого мира, насколько многие были измождены жизнью – настолько разбиты, что готовы были «просто умереть и покончить со всем этим». Многие находили, что жизнь невыносимо трудна. Кажется естественным – учитывая обстоятельства, в которых живут большинство из нас, что в минуту смерти нам может быть сложно отказаться от долговременных привязанностей, однако такое жизнеотрицающее стремление к уходу заставило нас обратить внимание на то, что жизненный потенциал этих людей во многом оставался неисцелённым.

Но, конечно, когда мы говорим о подобной склонности к избеганию жизненных неурядиц, мы всегда говорим не о других людях, но о состоянии, присущем каждому из нас. В сущности, подобное стремление избежать жизни, по всей видимости, препятствует даже самому поверхностному исцелению, а потому с ним нужно справляться как нам самим, так и всем тем, кто стремится к исцелению.

Чувствуя, насколько важно исследовать то в нас, что сопротивляется жизни и, возможно, даже препятствует нашему взаимодействию с болезнью, мы стали задавать каждому новому пациенту следующий вопрос: если бы сегодня вы пошли к врачу и узнали, что вам осталось жить всего шесть месяцев, а затем вас попросили бы письменно перечислить причины, по которым вы хотели бы продолжить жить, то вы могли бы упомянуть о сотнях вещей: о вашем интересе к миру, любви к своей семье и друзьям, стремлении получить больше опыта, осуществить давние мечты, победить давние кошмары, о стремлении наслаждаться этим роскошно прекрасным, часто ослепительно сияющим миром, увидеть своих внуков, ещё большему научиться, пережить все возможные моменты любовной близости, повстречать всех существ, с которыми предстоит встретиться, закончить все проекты, ожидающие завершения, ощутить на себе полный приязни взгляд старых друзей. После того, как вы перечислите все эти причины в колонке A под названием «Почему я хочу продолжать жить», расположенной на левой стороне страницы (страниц может быть сколько угодно), подумайте: если бы вас затем попросили заполнить колонку Б и перечислить все причины, по которым почему-то – пусть это неразумно и даже необъяснимо – вы ощущаете некоторое облегчение в связи со смертельным диагнозом, что бы вы могли сказать? Причины, по которым перспектива смерти может казаться в чём-то приятной – не из любви к Богу и не из доверия к процессу, но из-за сопротивления жизни, все моменты, когда смерть кажется приемлемой альтернативой, – всё это будет входить в колонку Б.