Так держать - Рейнбоу Рауэлл

Я думал, что окажусь более полезным Саймону, особенно к этому моменту. Помогу ему обрести силу. Контролировать ее. Должно же быть для него особое заклинание… Магические слова, которые смогут сдержать эту силу. Ритуал, благодаря которому с ней можно будет справиться. Пока я ничего не нашел, но это не значит, что выхода нет. Что его не существует!

И если я найду его…

Достаточно ли сдерживать силу, если я не могу совладать с мальчишкой? Такого в пророчествах нет: ничего про своенравных детей.

Я мог бы спрятать Саймона от самого Тоскливиуса.

Мог бы спрятать его от всего, к чему он еще не готов.

Я мог бы – нет, я обязан! Я прикажу ему уехать, он сделает это. Послушает меня.

Но что, если нет…

Саймон Сноу, неужели я навсегда потеряю тебя?

Люси

Услышь меня.

Он был первым из своей семьи в Уотфорде, первым, у кого хватило сил пройти испытания. Он приехал сюда сам, на поезде, от самого Уэльса.

Дэвид.

Мы звали его Дэйви. А некоторые – просто дураком.

У него не было друзей – думаю, и раньше тоже. Наверное, и я не была ему другом, по крайней мере поначалу. Лишь единственным слушателем.

– Мир магов, – говорил он. – Какой еще мир, скажи мне, какой такой мир? Это даже не школа – в школе людей учат, школа возвышает людей, понимаешь?

– Я получаю образование, – сказала я.

– Правда? – Его голубые глаза сверкнули; в них всегда таился огонь. – Ты получаешь силу. Тайный код. Потому что он был у твоего отца или бабушки. Ты состоишь в клубе.

– Как и ты, Дэйви.

– Лишь потому, что я слишком сильный и они не могли отвергнуть меня.

– Верно. Теперь ты в клубе.

– Повезло мне.

– Ты это серьезно?

– Повезло мне, – повторил он, – а всем остальным нет. В этом месте не делятся знаниями. Знание держат в своих руках богачи.

– Ты имеешь в виду самых могущественных.

– Это одно и то же, – фыркнул он. Он всегда так делал: глаза сверкали, а изо рта брызгала слюна.

– Значит, ты не хочешь быть здесь? – спросила я.

– А ты знала, что раньше церковь проводила службу на латыни, потому что не доверяла прихожанам слово Божье?

– Ты говоришь про христианство? Я ничего про него не знаю.

– Люси, зачем мы здесь? Ведь многим другим отказали.

– Потому что мы самые могущественные. Нам важно научиться управлять магией и использовать ее.

– Это так важно? Разве не важнее обучить менее могущественных? Помочь им развить то, что у них есть? Разве только поэты должны уметь читать?

– Я не понимаю, чего ты хочешь. Ты здесь, Дэйви. В Уотфорде.

– Я здесь. И может, если я встречу нужных людей, если буду кланяться и расшаркиваться перед каждым Питчем или Гриммом, они научат меня самым изощренным заклинаниям. Выделят мне место за своим столом. И тогда я смогу жить так, как они, буду из кожи вон лезть, чтобы никто не отобрал у меня этого.

– Я поступлю со своей магией совершенно не так.

На секунду он перестал брызгать слюной и прищурился:

– И что ты станешь делать, Люси?

– Посмотрю мир.

– Мир магов?

– Нет, просто мир!

Мне так много нужно сказать тебе.

Но время на исходе. А Завеса такая тонкая. Чтобы заговорить, нужна магия, нужна душа.

Саймон

С Агатой мы встречаемся все-таки наедине.

Я лежу на Поляне, вспоминая первый раз, когда приехал сюда, – трава была столь чудесной, что я думал, по ней нельзя ходить.

В джинсах и полупрозрачной белой блузке Агата поднимается ко мне по холму, постепенно затмевая собой солнце, и на секунду над ее светлыми волосами появляется ореол.

Она улыбается, но заметно нервничает. Интересно, искала ли она меня. Я сажусь, и Агата опускается на лужайку возле меня.

– Привет, – говорю я.

– Привет, Саймон.

– Как прошло лето?

Агата смотрит на меня так, словно я задал самый ужасный вопрос на свете, но в то же время она не против поговорить о пустяках.

– Хорошо, – говорит она, – спокойно.

– Путешествовала?

– Ездила на соревнования.

Агата занимается конкуром. Участвует в состязаниях. Думаю, она мечтает когда-нибудь выступить за Великобританию. Прыгнуть… а может, прокатиться верхом… Я совершенно ничего не смыслю в лошадях. Как-то Агата пыталась усадить меня на лошадь, и я струсил. «Саймон, ты не должен бояться лошадей. Ты же зарубил дракона!» – «Что ж, зарубить ее я не боюсь. Но ты хочешь, чтобы я прокатился на ней!»

– Есть успехи? – спрашиваю я сейчас.

– Небольшие. В основном оттачиваю свое мастерство.

– А-а… – киваю я. – Ясно. Прости.

Мне не слишком нравится разговаривать с Агатой про лошадей – и не потому, что я их боюсь. Просто это еще одна вещь, которую я никогда не пойму. Весь этот пафос. Регаты, праздничные вечера и, ну не знаю, матчи игры в поло. У матери Агаты есть шляпы, похожие на свадебные торты.

Мне кажется, это уж слишком. Я прошел сквозь огонь и воду, пытаясь понять, что значит быть волшебником, но я никогда не сойду за манерного аристократа.

Может, все-таки Баз подходит Агате больше…

Вот только он злодей.

Должно быть, ей кажется, что я сержусь, поскольку она неловко откашливается:

– Хочешь, чтобы я ушла?

– Нет. Нет. Я рад видеть тебя.

– Ты на меня даже толком не взглянул.

Я поднимаю на нее глаза.

Она очень красивая.

Я хочу, чтобы Агата принадлежала мне. Чтобы все было хорошо.

– Саймон, я знаю, что ты видел…

– Я ничего не видел, – перебиваю я.

– Зато я видела тебя, – говорит Агата более резким тоном. – И Пенелопу, и…

Я снова не даю ей договорить.

– Нет, в смысле… – Все как-то неправильно. – Я видел тебя. В Лесу. И видел… его. Но все в порядке. Я знаю, ты бы не… Агата, ты бы так не поступила, и точка. В любом случае это не важно. С тех пор месяцы прошли.

Она растерянно смотрит на меня, округлив глаза.

У Агаты чудесные карие глаза. Даже чуть золотистые. И очаровательные длинные ресницы. А кожа вокруг глаз светится, как у феи. Хотя она, конечно, не фея. В Уотфорде были бы рады феям, обладающим магией, если бы те смогли найти школу, но никто из них не объявлялся.