Готическая коллекция - Татьяна Степанова

— Значит, и Линк с вами на рыбалку ездит? — спросил Мещерский, созерцая церковный шпиль. — А как вы с ним объясняетесь-то?

— Все путем. Он по-русски быстро схватывает. А уж насчет рыбки прямо с лета сечет. Он русский, между прочим, пять лет в университете учил. Но там ведь по книжкам все. В разговорном, конечно, он сильно плавает. Но это как обычно. Марта-то вон в немецком тоже не больно сильна. А ведь фактически немецкий для нее родной.

— Марта, как я понял, — это та курносая очаровательная Дюймовочка, что вчера сюда приезжала? — спросил Кравченко, налегая на весла. — А что — этот Линк и она тоже того?

— Ничего не того. Она его троюродная сестра. Кузина, как в старину говорили. Они друг о друге узнали в девяносто втором, что ли, когда она еще в университете в Калининграде училась. Через землячество, через консульство, когда наши немцы родственников в Германии начали искать.

— А Линк, он кто, собственно, есть? Чем он тут занимается? — с любопытством спросил Мещерский. — Он что, архитектор, археолог? Реставратор? Какое отношение к церкви имеет?

— Самое прямое. Будет ее настоятелем, когда ремонт закончится и он у себя в Германии сан примет.

Церковь, он нам рассказывал, когда-то давно католикам принадлежала, потом ее евангелисты забрали. Ну а сейчас ее опять евангелистской общине вернули.

А Линка сюда из Дрездена община прислала. Он говорил: есть проект такой у них и у нашего Министерства культуры — священник-строитель. Сам свой приход в порядок приводишь, сам паству набираешь, сам потом и пастором здешним будешь. Для Линка, как он говорит, это очень важно. Возвращение, мол, к корням, к истокам. У него все предки — выходцы из Восточной Пруссии. Отец и тот здесь родился, в Инстербурге, перед войной. Даже вон родственники, как видите, здесь остались.

— Интересно, много он тут евангелистов себе наберет среди вас? — фыркнул Мещерский.

— А это его дело. Православной церкви тут нет. Да и вообще никаких других до самой границы. Только в Ниде костел, кажется, но это уже Литва. А его община поддерживает, финансирует. Ремонт внешний почти закончен, осталась внутренняя отделка. А еще год назад поглядели бы вы, какие там руины были — ничего, кроме колокольни. Он и орган вон хочет поставить. Да пусть. Все не так скучно зимой будет. Сейчас лето, хоть какие-то новые люди, отдыхающие у нас. А зимой — тоска смертная. Дожди да шторм с ледяной крупой. Ну хоть праздники будем как люди вместе встречать — Рождество, Пасху, Новый год. А какая будет тут церковь — все едино. Мне лично, — Базис наклонился к мотору, словно слушая его глухое ворчание. — Да и другим тоже. Тут у нас, когда вторая девочка пропала, думаете, мать ее и бабка Вера Осиповна к участковому нашему побежали? Щас! В церковь к Линку сначала помчались, чтобы свечку за здравие, за счастливое избавление поставить. Линк мне потом рассказывал, что сначала даже не знал, как быть, потому что вроде не по их уставу все, потом мессу отслужил, потому что…

Базис вдруг осекся, тревожно уставился на Кравченко и Мещерского, словно казня себя, что сболтнул что-то лишнее.

— Так, — Кравченко перестал грести, — вот, значит, как оно тут, — он хмыкнул. — Ну, действительно ку-рорт.

Этот «ку-рорт» прозвучал с непередаваемой интонацией. Мещерский хотел сразу же строго уточнить: о какой еще второй пропавшей идет речь? Что, значит — была еще и первая? Но не успел. Пресекая и отсекая разом все возможные вопросы, Базис лихо нажал на стартер. Мотор на этот раз завелся сразу. Лодку дернуло, и она заскакала, как поплавок, с волны на волну.

— Тянет! — восторженно заорал Базис. — Я же говорил вам — до Швеции плыть можно, а? Чем мы не варяги?

— Вам все равно придется отвечать на наши вопросы, — повторила Катя, не спуская глаз с незнакомца.

И в этот момент, по логике вещей, по любой из существующих в мире логик — книжной, киношной, авантюрно-приключенческой, детективной или научно-фантастической, незнакомец должен был понять, что пришло время открыть карты, что стечением обстоятельств он загнан в угол и ему просто ничего не остается, как развязать язык. Увы, Кате снова пришлось столкнуться с суровой реальностью, не признающей логики.

— Да? — хмыкнул незнакомец презрительно. — Щас, разбежался.

— Но гражданка Преториус мертва, и вы должны…

— Я должен? Кому? Тебе, киска, я не должен ничего. — Он залпом допил свой кофе, неторопливо и уверенно поднялся, пошел к стойке. Бросил на пластиковый лоток кассы деньги и повернулся к двери.

Катя тревожно следила за ним. Вот сейчас он уйдет, исчезнет из поля зрения, канет в неизвестность, и, может быть, с ним оборвется единственная нить, ведущая к разгадке убийства на пляже. Этого, естественно, допустить нельзя. Но как его задержать? Скомандовать: стой, к стене, руки за голову? Ой, господи, как все это сложно…

— Постойте, погодите, куда же вы?! — воскликнула она жалобно, вскочив из-за стола и едва не свалив на пол сахарницу. — Вы не можете так… Да послушайте вы меня!

Незнакомец уже взялся за ручку двери. Распахнул ее, и.., послышался удивленно-негодующий возглас.

Незнакомец на кого-то наткнулся на ступеньках бара и, возможно, впопыхах отдавил кому-то ногу. Кто ему там встретился лоб в лоб, Кате было не видно из-за сразу же захлопнувшейся двери, но голос она услышала:

— Ну ты, полегче, ослеп, что ли, в натуре? — Человек за дверью проснулся этим солнечным утром явно не в лучшем своем настроении.

Катя умоляюще посмотрела на Юлию Медовникову. Та, кажется, сразу узнала этот голос.

— Ваня, ну-ка задержи его, — крикнула она зычно, — он мне заказ не оплатил, сбежал! — Она быстро кивнула Кате на дверь в кухню.

— Ты что же это? — осведомился за дверью тот же недовольный хрипловатый баритон. — Денег нет?

Бедный совсем, а?

— Без рук, ты, давай без рук, понял — нет? А то ведь я тоже могу.

— Беги за участковым, ему по телефону сейчас фиг дозвониться, беги так, тут рядом, — скомандовала Юлия, — он у себя в опорном. Почту нашу видела уже? Так он там, только у него дверь с торца. Да беги же, а то Дергачев, кажется, не совсем еще пришел в себя с перепоя. Как бы ребра этому мальчику не переломал. Ой, да они уже, кажется, сцепились! Уже лупят друг друга… Беги же скорей, не жди!

Катя через кухню выскочила на задний двор гостиницы. Возле контейнера с мусором копошился вчерашний старичок Баркасов. Чертыхаясь, он нес куда-то на пожарной лопате дохлую чайку. Кучка белых окровавленных перьев валялась на земле.

— Семен Семенович! — уже по-свойски окликнула его Катя.

— Аюшки!

— Там драка в баре, клиент безобразничает. Дергачев его задержать пытается, идите помогите ему, а я по просьбе Юли за участковым. Если его в опорном нет — куда мне бежать, где его искать, не знаете?