Вера. Надежда. Смерть - Анна Иванова

— Понял, — сжал губы и развернулся он. — Всего доброго, гражданка Пылаева. Если снова возникнут проблемы — звоните в отделение.

Пока шаги Ильи еще были слышны на лестнице, я поспешила вернуться в квартиру и закрыть дверь. Прижав к груди пистолет, медленно опустилась на пол. Так ли Илья неправ? Выстрелить в незнакомого взломщика я не смогла. Конечно, в мою квартиру пытался пробраться чужой мужчина, только это еще не повод его убивать. Как выяснилось, совсем не повод. Но есть ли гарантия, что я способна убить насильника?

«Раньше на наших занятиях мы говорили о том, чего хочет мужчина. Главный вывод, к которому я пришла за эти годы: достойный внимания мужчина хочет видеть рядом с собой счастливую женщину. Неудовлетворенная, терзаемая тревогами, не способная получать удовольствие от жизни женщина вряд ли сможет подарить кому-то любовь», — напечатала я, стараясь отбиться от гаденькой мысли, что описываю собственный портрет в последние годы.

Нужно выкинуть из головы самоуничижительные мысли, но что тогда в ней останется? Страх. Обычно я работала под музыку, но сегодня боялась ее включать. Весь день прислушивалась, не донесется ли шорох из прихожей. Ничего не значащий инцидент подцепил корку на поджившей ране, и теперь она снова начала кровоточить.

«Чтобы стать источником наслаждения для мужчины, женщине необходимо», — успела напечатать я, когда кухню заполнили звуки маримбы. Я вздрогнула, несмотря на то что звонок не был резким, а громкость возрастала постепенно. На экране айфона появилась фотография мамы. Уложенные локон к локону волосы выкрашены в каштановый цвет, и только у самых корешков поблескивает серебристая седина. Внутренний контур глаз обведен черным карандашом. Ресницы, опущенные тяжелым веком, слегка тронуты коричневой тушью. На губах тонкий слой золотисто-бежевой помады. Несмотря на то, что это был голосовой вызов, я не сомневалась, сейчас мама выглядела точно так же, как и на фото. Она выглядела так всю мою жизнь. Единственное, что менялось за эти годы — количество морщинок на ее всегда серьезном лице.

— Привет, Аделина, — она единственная в семье называла меня полным именем. Для отца я была Аделя, для брата Делька, для бабушки Адель. Подруга, которую в детстве я считала чуть ли не сестрой, до сих пор звала меня Линой. — Ты занята?

— Работаю, — вздохнула я, сохраняя недописанный продающий текст. До конца дня мне еще предстояло разослать его выпускницам предыдущих потоков школы соблазнения, отредактировать программу курса и отправить ее дизайнеру, а затем до глубокой ночи составлять планы занятий.

— Послушай, помнишь Николая Семеновича? — словно я ответила «нет», затараторила мать. — Он работал у вас в школе психологом.

— Помню, — соврала я, чтобы мама побыстрее выдала новости, и можно было вернуться к делу.

— Так вот, он открывает личный кабинет, представляешь?

— Угу, — я принялась исправлять в ворде подчеркнутые красным слова.

— И знаешь что?

Мать сделала такую паузу, как будто я и правда могла знать.

— Нет, и что же?

— Ему нужна девушка на ресепшн! Вот я и подумала, что ты сможешь ему помочь.

— Но у меня в городе совсем не осталось подружек. С тех пор, как я вернулась из Москвы, было не до друзей.

— Да какие подружки, дорогая. Это же прекрасная должность. Сиди себе, записывай клиентов на прием. Он называет их клиентами, говорит, что пациенты — это у твоего папы, в поликлинике, а у него все по-другому…

— Подожди, — оторвала взгляд от экрана макбука я. — Ты что, предлагаешь эту вакансию мне?!

— Конечно. Это же прекрасная возможность!

— Возможность чего? Переквалифицироваться из тренера в секретаршу?

— Почему секретаршу? Это называется администратор.

— Какая разница?

— Милая, — вздохнула мама, — ну почему ты так боишься работать?

— Извини, — сказала я, отводя трубку от уха, — мне некогда. Нужно отдыхать.

До того, как я сбежала из Москвы от насильника, моя школа соблазнения приносила огромные деньги. Я планировала купить в ипотеку квартиру в новостройке в престижном районе, приезжала к родителям в гости на дорогущей машине. Но даже тогда мама стеснялась моей профессии и не считала ее настоящей работой. Так почему же я решила, будто сейчас, когда заработков еле хватает на еду, а ради продвижения бизнеса я распродаю остатки ценных вещей, что-то изменится? Если мне не удастся запустить успешный курс, придется обращаться за помощью к семье. Теперь я знаю, какой услышу ответ.

Стиснув до боли зубы, я вернулась к продающему тексту. «Чтобы стать источником наслаждения для мужчины, женщине необходимо получать удовольствие самой. Чтобы быть готовой к любви всегда, нужно любить себя. Заезженная фраза, правда? Каждая знает, что нужно любить себя. Но как должна проявляться эта любовь? В действии! Истинная любовь всегда проявляется в действии, к себе — в том числе. Любить себя не значит потакать собственным капризам в ущерб всему остальному. Любить себя — значит заботиться о себе…»

Пальцы замерли над клавиатурой, а дыхание сбилось. До слуха донесся сигнал вайбера. Я в очередной раз отвела взгляд от монитора и увидела на мобильном входящий видеозвонок от Нади.

На экране появилось круглое личико молодой женщины с покрасневшими глазами и припухшим носом. Несмотря на еле сдерживаемые слезы, она широко улыбалась.

— Привет! — помахала она, судя по углу наклона, в камеру ноутбука.