Полюс капитана Скотта - Богдан Сушинский

— Стоп-стоп, эти названия взяты из письма Норвежца?! Это принципиально важно: Амундсен сам указывал эти географические точки Антарктиды?

— Насколько я поняла, никаких, как ты порой изволишь выражаться, «географических привязок на местности» Норвежец не делал. Во всяком случае, агент о них умалчивает. Зато я сама сверялась с картой южного полушария.

— Оттуда, от южной оконечности Огненной Земли, до Ледового материка действительно недалеко, — почти со стоном выдавил из груди Скотт.

Он прекрасно понимал, что с сегодняшнего дня уже никогда, ни одного полярного дня не будет чувствовать себя спокойным; что, по милости своего основного соперника, навсегда теряет монополию на путь к Южному полюсу.

— Вот я и подумала: а не может ли случиться так, что пока мы будем тащиться на своем барке сначала к Австралии, а затем к Новой Зеландии, чтобы там и там пополнить свои запасы, а уже оттуда — к берегам Антарктиды… Амундсен уже будет двигаться к полюсу?

— Поэтому я и хотел выяснить: не конкретизировал ли Руал, что именно его интересует в Антарктиде?

— А разве для такого авантюриста, как Норвежец, — упорно наделяла его этим прозвищем Кетлин, — в Антарктиде может существовать иная достойная цель, кроме самого полюса? Еще никем не изведанного.

Скотт долил себе вина, залпом опустошил бокал и невидящим взором уставился в окно ресторана, за которым виднелась крона экзотического латиноамериканского дерева.

— Но ведь он же знает, что к полюсу движется моя экспедиция, — хрипловатым, осевшим голосом процедил капитан. — Не по-джентльменски это.

Кетлин грустно улыбнулась:

— О каком джентльменстве может идти речь, если на кону лавры первооткрывателя Южного полюса?

— Леди, а тем более супруга капитана первого ранга Скотта, — назидательно напомнил ей полярник, — не может рассуждать подобным образом.

— Раз уж норвежец Амундсен закусил удила, джентльменские предрассудки англичанина Скотта его не остановят, — окончательно решила не щадить своего супруга Кетлин. — Не говоря уже о том, что для «запоздалого викинга», как назвала Норвежца одна из газет, джентльменские каноны ровным счетом ничего не значат. И никогда не значили.

— К тому же следует учесть крайне напряженные отношения между Британией и Норвегией, — почти с отчаянием покачал головой полковник флота, давая понять, насколько несвоевременной оказалась эта выходка Амундсена. — Как все это некстати! Как некстати.

— Неслучайно это сообщение Норвежца уже попало не только на страницы скандинавских, но и на страницы некоторых лондонских газет. И вызвали там сенсацию, которая нам с вами, мой великий мореплаватель, сейчас абсолютно ни к чему.

— Еще бы! Вместо того чтобы восхищаться успехами моей экспедиции, газетчики теперь станут забавляться подробностями моей заочной дуэли с Норвежцем!

Заметив на льду лейтенанта запаса королевского флота Уилфреда Брюса, капитан решил немного пообщаться с ним. Как-никак брат его жены Кетлин оставался самым близким ему, почти родственным человеком в экспедиции.

— Как вы чувствуете себя, лейтенант? — приблизился он к Брюсу, когда тот на пару с Аткинсоном в очередной раз перевозил на лошади грузы от причального склада в лагерь.

Лейтенант оглянулся на голос, но при этом вел он себя как-то странно.

— Нормально, сэр. Осваиваю профессию портового грузчика.

— Не жалеете, что из-за меня ввязались в некую опасную авантюру? — произнося это, капитан умышленно сместился в сторону шедшего позади Аткинсона, чтобы проверить свое предположение.

— Она действительно опасна, и в этом ее прелесть, — ответил Брюс, но при этом смотрел в том направлении, где недавно стоял Скотт.

— Вы правы, — вмешался в этот эксперимент Аткинсон, — лейтенант почти ничего не видит, снежная слепота. Впрочем, у меня дела не лучше. Полагаемся только на лошадок, которые уже привычно ведут нас по наезженной дороге.

— Немедленно обратитесь к лейтенанту Бауэрсу и получите защитные очки, — сурово молвил Скотт. — Каюсь, я и сам не сразу воспользовался ими, в чем теперь искренне раскаиваюсь. Ночью вам придется, как минимум, два часа просидеть у шатра, всматриваясь в темноту. Это поможет вашим глазам хоть в какой-то степени восстановиться. И впредь снежными пейзажами любоваться только сквозь зеленые защитные очки.

— Считаете, что это поможет? — усомнился Брюс.

— Если не поможет, отправлю вместе с судном в Новую Зеландию. Слепцы мне здесь не нужны. Причем отправлю обоих, — уточнил капитан, дабы сделать свое жесткое предупреждение хоть в какой-то степени объективным.

На закате следующего дня Скотт вместе с лейтенантами Эвансом и Кемпбеллом официально осматривал дом, строительство которого уже подходило к концу. Это надо было сделать, чтобы при необходимости внести коррективы в его достройку. Излагая затем свои впечатления на страницах дневника, капитан писал: «Вторник, 10 января. Сегодня идет шестой день, как мы находимся в заливе Мак-Мердо, и могу сказать, что мы уже устроились. Никогда и ничего подобного не удавалось сделать так быстро и так совершенно. Сегодня утром возили в большинстве своем корм, после полудня — брикеты на топливо, более двенадцати тонн…

Дом продвигается быстро, и все согласны с тем, что он должен быть очень удобным жильем… Стены обшиты с двух сторон и переложены прекрасными простеганными мешками, набитыми морской травой. Крыша снизу и сверху имеет дощатую подстилку. На нее положены: двойной рубероид, потом изоляция, затем снова дощатый настил и, наконец, тройной рубероид. Первый пол тоже настелен, однако на нем будет изоляция, затем войлок, потом второй пол и на нем линолеум. А поскольку со всех сторон можно насыпать вулканического песка, которого вокруг великое множество, то трудно предположить, что будет поддувать снизу, и нельзя предположить, чтобы много тепла уходило в этом направлении…

Кроме изоляции стен с южной и восточной сторон были высоко нагромождены тюки прессованного сена. Эта стена окажется в два тюка в ширину и в шесть тюков в высоту. Помещение для лошадей будет накрыто деревом и брезентом, поскольку не хватает досок. Нужно будет следить, чтобы на этой крыше не собиралось много снега; во всем же остальном конюшня — хоть куда».

На следующее утро Скотт вновь внимательно осмотрел еще недостроенную экспедиционную «хижину» и вновь остался доволен и ходом строительства, и ее предполагаемым уютом. Но именно в те минуты, когда капитан растрогался по поводу будущего пристанища, ему вдруг вспомнился другой дом — прекрасная вилла на окраине Клифтона, настоящий шедевр архитектурного искусства, предоставленный им с Кетлин на новозеландском Южном острове страховым агентом Джозефом Кинси.

Выстроенное на краю горного плато, это двухэтажное строение напоминало небольшой двухпалубный барк, аккуратно выброшенный штормом на каменистый остров. Они вели себя на этой вилле как влюбленные молодожены, и Роберту до сих пор грезились загорелые ноги Кетлин, ее золотисто-бархатная, во время каждого поцелуя вздрагивающая шея; ее слегка скуластое, смуглое лицо, озаряемое белозубкой улыбкой и зелеными, с голубоватой поволокой глазами…