Исчадия техно - Артем Каменистый

Хотя если предположить, что цивилизация пришла в упадок и этот бункер один из немногих, прилично сохранившихся до сих пор, то все можно расставить по своим местам. Влад о подобном не раз читал, да и фильмы видел. Войны, эпидемии, метеориты и прочее разрушают промышленность, сельское хозяйство, инфраструктуру. Народ быстро проедает оставшиеся ресурсы, дичает, забывает былое.

Здесь, похоже, дело дошло до стадии, когда проедать стало нечего. Имущество покойника явно не на фабрике произведено.

Хорошая гипотеза, многое объясняющая. Но толку от нее сейчас ноль, потому что карту или что-нибудь другое, способное помочь выбраться, Влад так и не нашел — покойник не дал ответа. Дверь пытать бесполезно, да и страшно — вдруг опять голос отзовется не в ушах, а в голове. Если здешний уровень медицины соответствует одежде покойника, то вряд ли подобную ненормальность смогут вылечить. Влад смутно припоминал, что психов в древние времена или сжигали, как одержимых, или пытались исцелить народными методами, а именно: побоями, прижиганиями, молитвами и голоданием.

Представив, что придется продолжать это нескончаемое хождение по тьме подземной, Влад решил, что лучше уж голоса в голове, и отважился спросить:

— Мне бы план подземелий посмотреть или указатель какой-нибудь. А то ведь не выберусь и не смогу выполнить задание.

— Статус запроса: принято.

Увы, худшие опасения подтвердились — голос опять прозвучал в голове.

Но затем произошло нечто совсем уж несуразное, гораздо страшнее бабской трескотни, обосновавшейся в башке. Прямо перед глазами Влада возникла цветная картина — десятки пересекающихся линий в несколько слоев. Будто ажурный скелет какого-то замысловатого сооружения.

— Статус запроса: выполнен. Запрос к локальному банку памяти, предоставление планов всех уровней объекта «Укрытие сто два» и прилегающей территории.

Влад понял, что купание в красной бурде и все пережитые муки бесследно не прошли. Ибо он, будто на экране трехмерном, смотрел сейчас на схему подземелья. И висела она вовсе не перед глазами. Она находилась там же, где источник голоса.

В его голове.

Этот туннель даже бетонировать никто не стал, и легко догадаться, по какой причине. Пласты рыхлых песков и плывучей глины остались наверху, а здесь царствовали твердые горные породы, и были они столь прочные, что в дополнительном усилении несущей способности не нуждались. Но увы — для времени не существует авторитетов. Местами в выработку просочилась вода, а она, как известно, камень точит. Со свода и стен за годы запустения насыпалось много всего, причем местами даже чересчур много — следов сильных обвалов хватало. Строители не рассчитывали, что их сооружению придется простоять так долго без присмотра.

Остановившись, Влад едва живым фонариком осветил развилку с таким же незакрепленным тоннелем и уже привычно вызвал в голове схему. Человек такая тварь, что ко всему привыкает — вот и он привык к собственной ненормальности. Принял как факт, что в красной комнате ему в голову установили что-то вроде компьютера, на жестком диске которого имеется план подземелья. Он даже научился вращать его усилием воли, разглядывая с разных ракурсов, хотя пока что получалось плохо — картинка не слушалась. Поскольку подписи были на более-менее понятном русском, Влад без проблем разобрался, где сейчас находится, ориентируясь по Красному Гнезду. Оно располагалось почти на самом низу комплекса. Определившись с направлением, начал спуск.

Да-да, Влад спускался. Вниз, к самым глубоким выработкам, на самое дно. Идиотизм? Возможно. Но ему показалось, что так гораздо надежнее. Будучи от природы человеком наблюдательным и не страдая от недостатка памяти, он подозревал, что наверху разрушения должны быть максимальными. Хорошо сохранившиеся туннели вначале почти не встречались, а сейчас только по таким и бродит. Примечательно, что вода, стекая множеством ручьев, не затопила выработки — где-то пробила себе выход.

Где? Ответ нашелся в схеме. Помимо многоуровневого комплекса «Укрытие сто два» здесь со всех сторон примыкали другие подземелья. Туннели там не пестрели разноцветными изображениями — все серое, местами нанесено пунктиром, схематично, но разобраться можно. Этим он и занялся, когда схлынул первый шок. А кому будет приятно узнать, что в твоей голове кто-то покопался непонятно как и для чего?

Схему можно было изучать не один день. Похоже, потомки все до одного отличались чрезмерным трудолюбием и без устали рыли землю под городом долгие годы. То, что успели соорудить за время советских пятилеток, теперь не тянуло даже на жалкую мышиную норку. Странно, что при проведении всех этих работ не наткнулись на «вневременной бункер» — глядишь, и не пришлось бы Владу до скрипа в черепе напрягать мозговое вещество, пытаясь развернуть схему в удобном ракурсе.

Помимо подземного мира, имелось изображение дневной поверхности и каких-то сооружений на ней, обычно подписанных непонятно. К примеру, что может подразумеваться под словами «Шестой хлот. Девиач. пат.», нанесенными на ромб, вписанный в окружность? Именно за этим самым странным «хлотом» Влад нашел то, что напомнило ему детство.

Он ведь не всю жизнь провел в большом городе. Семья его, погнавшись за длинным северным рублем, переехала в Мирный. После гибели родителей он остался там с бабушкой, а когда и ее не стало, за ним прилетела вторая. Слезы, похороны, затем последний взгляд в иллюминатор. Самолет, набирая высоту, прошел над знаменитой кимберлитовой трубкой — исполинской «морковкой» из алмазосодержащей породы. Люди, добывая драгоценные камни, не одно десятилетие по кусочку вытаскивали «корнеплод», и теперь в земле зияла грандиозная рана: идеально круглая и такая глубокая, что технику внизу непросто рассмотреть.

Такая же рана обнаружилась на плане. Располагалась она на приличном удалении от цветного лабиринта «Укрытия сто два», а по глубине опускалась очень прилично. На дне ее виднелись какие-то сооружения и выработки, ведущие и вовсе в бездну, но Влад надеялся, что одна из тех, которые выходят в стенках исполинской дыры, окажется в порядке. Или хотя бы в таком состоянии, что можно будет проползти. Вот и пытался теперь не заблудиться в подземном лабиринте, выбирая лишь те пути, что вели в сторону цели.

Следовало поторопиться — фонарик светил все слабее и слабее, а без него он никогда не выберется. Есть и плюсы — схема, похоже, не обманывает. Ожидая ответвление вправо, он всегда находил ответвление именно вправо, если обвалы не заставляли менять маршрут. И чем ниже он спускался, тем меньше встречалось непредвиденных препятствий. Тоннели, пройденные в твердой породе, держались лучше забетонированных.

Когда, по его расчетам, он добрался до середины пути между «Укрытием сто два» и дырой, то наткнулся на подтверждение своих предположений — в сопряжении двух тоннелей сливались два ручья и дальше текла уже настоящая шумная речушка. Вода движется в том же направлении, что и он. Похоже, им по пути.

Идти по руслу речки оказалось гораздо тяжелее. Мешали навалы обточенных водой скользких валунов, на голову постоянно капало, быстро промочив одежду до нитки, а ведь она даже после садистского купания в красной комнате осталась сухой.