Крах тирана - Шапи Казиев

Однако Ибрагим-хану не удалось удержаться от того, чтобы не воскликнуть с нескрываемой горечью в голосе:

– Риза-Кули-мирза! Какие успехи в столь юном возрасте! Покорить Хорезм! Ему ведь всего девятнадцать лет! И не только Хорезм. Он смог взять Балх, Куляб…

Придворные отвечали гулом, который мог означать и восторг, и недоумение, и возмущение – как будет угодно Ибрагим-хану.

– А кто я? – лихорадочно размышлял про себя Ибрагим-хан. – Правитель Кавказа, который только делает вид, что склоняется передо мной. Я надеваю на себя драгоценные одежды, но остаюсь рабом своего брата, а теперь и его сына!

Прежде Ибрагим-хан еще надеялся хоть когда-то унаследовать престол. Теперь эти надежды рушились, как ветхое здание от ураганного ветра.

Немного поостыв, Ибрагим-хан пытался осмыслить свое новое положение. Если после Надира престол достанется его сыну, а с сыном что-то, не дай Аллах, случится, кто будет новым наследником? Насрулла-мирза, другой сын Надира, который успел отличиться в Индии? Или все же он, Ибрагим-хан, станет властителем Персидской империи? Но для этого нужно сделать то, что поднимет его в глазах армии и народа.

Поле для великих деяний открывалось совсем недалеко от дворца Ибрагим-хана.

– Джарцы! – осенило Ибрагим-хана. – Я покорю этих упрямых горцев, а затем и весь Дагестан! Я совершу то, что не удалось самому Надир-шаху! Эта победа затмит славу принца, захватившего Хорезм.

И тогда посмотрим, кому достанется персидский престол.

Ибрагим-хан начал спешно собирать войска. По его приказу отряды стекались отовсюду, даже из Грузии и Армении.

Лазутчики доносили о силах горцев. Выходило, что сердцевину их составляет сильное Джарское общество. С восстаниями в других провинциях справиться было легче, а у джарцев за спиной был Дагестан. Они могли позвать на помощь своих соплеменников из-за Кавказского хребта и там же спасались, если приходилось.

Когда главные силы были в сборе, Ибрагим-хан решил не дожидаться отрядов из глубины Персии и объявил начальникам:

– Дурной пример непокорных джарцев нарушает спокойствие державы. Горцы вышли из подчинения и плодят смуту, подбивая на неповиновение остальных наших подданных. Джарцев нужно непременно истребить, а затем пойти и захватить Дагестан.

Те воины, кто уже бывал в Дагестане с Надир-шахом, знали, что их ждут сильные противники и тяжелые битвы. Но никто не решался перечить настроенному весьма воинственно наместник у.

Перед выступлением Ибрагим-хан приказал во всеуслышание:

– Если противник разобьет какую-нибудь часть войска, даже перебьет ее всю и никого не оставит в живых, – горе тому, кто без моего приказа пойдет на помощь и окажет поддержку. Я головы их отделю от туловищ и воздвигну из них башню! А тех, кто проявит отвагу, старание и преданность, подниму выше небесного свода и окружу великим почетом!

– Пока душа будет в теле, у нас не будет затруднения в убийстве и усердии, – заверили начальники. – Если богу угодно, мы исполним все твои повеления, разгромим джарцев и покорим Дагестан.

Но в душе многие надеялись, что пыл Ибрагим-хана быстро угаснет, как только он столкнется с этими страшными горцами, которых еще никто не смог окончательно покорить.

Проведя ночь в милом его сердцу гареме, Ибрагим-хан наутро взбодрил себя чашей вина и процитировал поэта:

Кто ищет величья и славы такой, какую хочу обрести, Уже не заботится, жизнь или смерть его ожидают в пути.

Драгоценную джику властителя Ибрагим-хан оставил во дворце, чтобы случайно не потерять в походе, а сам облачился в шлем и доспехи из позолоченной стали.

Отряды двинулись вперед, гремя барабанами и бряцая оружием.

О готовящемся наступлении на джарцев и Дагестан агенты Калушкина сообщили заблаговременно. Сведения были переданы через Дербент, Кизляр и Астрахань в Петербург, в Коллегию иностранных дел. В Дербенте забеспокоились, в Кизляре развели руками, не зная, что тут можно поделать, в Астрахани пакет даже не вскрыли и отправили с фельдъегерем в столицу. Там донесение приняли к сведению, но делать ничего не стали. Тогда было не до мятежных горцев – Россия воевала с Турцией.

Кумух был большим селом и располагался на просторном плато. С одной стороны столицу ханства защищала старая крепость, за которой поднимались горы, с другой – глубокое ущелье, по дну которого неслась река Кази-Кумух-ское Койсу.

В древнем ауле были знаменитая мечеть, одна из первых в Дагестане, и большое медресе. Ученые из Кумуха славились обширностью и глубиной своих знаний, а некоторые кумухцы, как и их хан, вели свои родословные от семьи самого пророка Мухаммада.

Посреди села отливало на солнце изумрудной гладью небольшое озеро, окаймленное высокими тополями. Около озера располагался большой базар.

Шел 1739 год, или 1152-й год хиджры – по мусульманскому летоисчислению. Кое-где еще видны были следы опустошительных нашествий Надира в 1734 и 1735 годах. После того, как его свирепые орды разорили ханство, торговли почти не стало, но всего за несколько лет трудолюбивые лакцы сумели возродить свой край.

Когда Шахман прибыл в Кумух со своим караваном, его приняли настороженно. Здесь уже знали, что произошло в Согратле, а кто-то еще раньше видел Шах-мана в Дербенте, где он был в большой дружбе с тамошним правителем – ставленником Надир-шаха.

Кумухский базар был полон. Здесь были люди из разных мест, на базаре всего было вдоволь. Кроме изобилия, кумухский базар был знаменит тем, что здесь имелись особые ряды, где продавались книги. Это были не только Кораны или переписанные в Кумухе известные книги, но и произведения кумухских ученых, почитаемых в исламском мире. В Кумухе веками существовала традиция копирования рукописей. Книги переписывали не только ученики медресе – мутаалимы, но и сами ученые, обладавшие богатыми библиотеками. Переписывание считалось весьма богоугодным делом и помогало распространению знаний.

На базаре продавались книги по разным наукам. Одни были в дорогих переплетах, другие – подешевле, их можно было не только купить, но и обменять на другие. Сюда привозили лучшие книги из многих стран, и в Кумух отовсюду приезжали за их копиями. В книжных рядах можно было найти труды по мусульманскому праву – знаменитый «Тухфат ал-мухтадж» – «Подарок нуждающимся» египетского ученого Ахмада Ибн Хаджара ал-Хайсами, «Мухтасар» – «Краткое изложение» Али Кумухского, хорошо известный в Египте. Трактаты ученого суфия ал-Газали, особенно любимый знатоками его «Минхадж ал-абидин» – «Путь поклоняющихся», соседствовали с трудами по логике, среди которых была и арабская обработка «Категорий» Аристотеля. В конце каждой копии значилось примерно следующее: «Завершил переписку книги прославлением Аллаха и при его благостном содействии грешный раб…», и далее следовало имя переписчика.