Пираты-призраки - Уильям Хоуп Ходжсон

– Ну, дальше, дальше!

– А дальше: разве не понятно, что в нормальном состоянии мы, по-видимому, не способны распознать реальность того, другого мира. Но они, возможно, так же реальны и материальны, с их точки зрения, как и мы по отношению к себе. Ты меня понимаешь?

– Да, – сказал он. – Продолжай!

– Итак, – продолжил я, – земля, возможно, так же реальна для них, как и для нас. Я хочу сказать, что она, возможно, имеет качества, которые настолько же материальны для них, как они материальны для нас. Но ни мы, ни они не могут осознавать реальность друг друга или степень той земной реальности, которая реальна для противоположной стороны. Это трудно объяснить. Ты меня понимаешь?

– Да, – сказал он. – Продолжай!

– Итак, пока мы находимся в здоровой, так сказать, атмосфере, не в наших силах видеть их, чувствовать или как-то вообще воспринимать иную реальность. Им, скоро всего, это тоже недоступно, но чем сильнее мы вовлекаемся во все это, тем реальнее и осязаемее они становятся для нас. Понял?

– Тогда получается, что ты действительно считаешь их призраками или чем-то в этом роде? – спросил Тамми.

– Да, – согласился я. – В любом случае я не считаю их существами из плоти и крови в том смысле, как мы это понимаем. А вообще, я могу в корне ошибаться.

– Мне кажется, ты должен обо всем этом рассказать второму помощнику, – сказал Тамми. – Если все в действительности так, как ты говоришь, нам следует незамедлительно направиться в ближайший порт и там сжечь этот чертов корабль.

– Второй помощник не сможет ничего сделать, – возразил я, – даже если поверит моему рассказу, в чем я очень сомневаюсь.

– Возможно, ты и прав, – сказал Тамми. – Но если бы тебе все-таки удалось убедить его, то тогда, возможно, он смог бы объяснить сложившуюся ситуацию капитану, и в общем-то еще можно было бы что-то предпринять. В противном случае это может плохо кончиться.

– Капитан снова поднимет его насмех, – сказал я, не питая особых надежд.

– Не поднимет, – возразил Тамми. – После всего, что случилось сегодня ночью...

– Как знать, – ответил я с сомнением. И в этот момент на ют вернулся второй помощник. Тамми быстро ретировался, оставив меня с тревожным ощущением надвигающейся опасности.

Мы похоронили Вильямса в полдень. Бедняга! Такая нелепая и неожиданная смерть. Весь день матросы пребывали в мрачном, подавленном настроении и вели нескончаемые разговоры о том, что среди нас есть Иона, из-за которого все несчастья. Если б только они знали истинную причину этого кошмара!

А затем нас ждала еще одна неприятность – туман. Сейчас я не могу точно припомнить, когда мы впервые увидели его – в тот день, когда хоронили Вильямса, или на следующий.

Туман появился в середине дня, и я, подобно другим, поначалу принял его за испарения над водой, огромное облако – вода под жаркими лучами солнца обильно испарялась.

Ветер стих; я был вместе с Пламмером на грот-мачте, мы занимались ремонтом такелажа.

– Начинает припекать, – подал голос Пламмер.

– Да, – сказал я.

Вскоре он заговорил снова.

– Смотри, какая дымка над морем! – По его голосу чувствовалось, что он удивлен.

Я быстро поднял глаза и сначала ничего не увидел. Затем я понял, что он имеет в виду. Воздух вокруг нас дрожал, выглядел странным, неестественным; такую картину можно наблюдать над паровозом, когда из его трубы поднимается струя нагретого воздуха.

– Должно быть, это из-за жары, – сказал я. – Правда, не могу припомнить, чтобы когда-нибудь видел такое марево.

– И я не припоминаю, – поддержал Пламмер.

Прошло не более минуты, когда я, снова оторвавшись от работы, поднял голову. Я был буквально поражен, обнаружив, что весь корабль окутан тонкой, полностью скрывавшей горизонт, пеленой тумана.

– О Боже! – воскликнул я. – Пламмер, посмотри!

– Да, – согласился он, оглядываясь по сторонам. – Никогда не видел ничего подобного, особенно на этих широтах.

– Дело тут явно не в жаре! – сказал я.

– Да, пожалуй, – промолвил он с сомнением.

Мы вернулись снова к своей работе, перебрасываясь время от времени случайными фразами. В какой-то момент я свесился с вант и попросил его передать мне наверх шило. Он наклонился и подобрал его с палубы, куда оно упало. Когда он протягивал его мне, я увидел, как спокойное выражение на его лице сменилось вдруг полной растерянностью. Он разинул рот.

– Черт возьми! – сказал Пламмер. – А дымка-то исчезла.

Я быстро обернулся, посмотрел: и действительно, море вокруг корабля сверкало на солнце, было чистым до самого горизонта.

Я уставился на Пламмера, он уставился на меня.

– Разрази меня гром! – воскликнул он.

Мной внезапно овладело странное ощущение, что происходит нечто неладное. Но через минуту я уже обозвал себя орлом, хотя мне и не удалось полностью избавиться то этого ощущения. Я еще раз посмотрел внимательно на море. У меня возникла смутная тревога: что-то изменилось вокруг. Поверхность моря как-то сильнее слепила глаза, воздух был прозрачнее, как мне показалось, и при всем этом чего-то еще явно недоставало. И только по прошествии нескольких дней я узнал, что с горизонта исчезло несколько кораблей, которые хорошо просматривались до того, как опустился туман, а после него бесследно канули, точно растворились.

До конца нашей вахты не наблюдалось никаких признаков чего-либо необычного. Только ближе к вечеру (где-то после шести часов) я заметил, как над водой вновь поднимается легкая дымка: солнце, уходя за горизонт, светилось сквозь нее затуманенным фантастическим диском.

В тот момент я ясно понял, что дымка никак не связана с жарой.

И это было только начало истории с туманом.

Весь следующий день я внимательно присматривался к окружающей атмосфере, но за все то время, что я был на палубе, воздух оставался чистым. Однако я услышал от одного матроса из вахты старпома, что, пока он стоял на руле, в небе появлялось марево.

– Сгустилось и почти сразу разъяснилось, что-то такое, – описал он это явление, когда я обратился к нему с расспросами. Он считал, что это могло быть из-за жары.

И хотя я знал, что это не так, я не стал его опровергать. Тогда никто, включая даже Пламмера, не придавали этому никакого значения. Когда же я обратил внимание Тамми на эту дымку и спросил, видел ли он ее, Тамми ответил, что она, должно быть, появляется в результате интенсивного испарения воды под лучами солнца. Я тут же прекратил всякие разговоры на эту тему, поскольку дальнейшие расспросы мне показались тогда совершенно бесполезными.

Затем, на следующий день, случилось нечто, заставившее меня серьезно задуматься и доказавшее, насколько я был прав, предчувствуя в природе тумана что-то неестественное. Все произошло следующим образом.