Ночные птицы - Турмуд Хауген

— Приду, обязательно приду, — пообещал Юаким.

Урок начался.

Юаким был рад, что они поговорили с Руалдом. Иногда ему казалось, что Руалд забывает о нем и общается только с ребятами из своего класса.

Руалд был настоящий друг.

Хотя теперь они редко бывали вместе.

Почему дети всегда враждуют между собой?

Даже когда они вместе играют, они ссорятся и обвиняют друг друга в жульничестве.

Сердятся друг на друга и боятся тех, кто больше и сильнее их.

Рогера боялись все. Юаким тоже боялся его, но все-таки не так, как другие.

Были среди ребят такие, которых били и обижали все кому не лень. К ним относился Ян Хельге. Вот уж кому никто не завидовал.

Если подумать, Юакиму приходилось не так уж и плохо. Случалось, правда, что и ему перепадало, но не так часто, как Яну Хельге, Эви или же Уле.

Юаким старался держаться с сильными и делал вид, что дружит с ними.

А то бы ему несдобровать.

А вот Яну Хельге ничего не помогало.

У него вечно текло из носа, он был толстый и не умел бегать. Большие и сильные мальчики его не признавали и поколачивали время от времени.

А Эви, которая так смешно одевалась! Ее ничего не стоило довести до слез, что ж удивительного, что все любили ее дразнить.

И плакала Эви тоже не так, как все. Она вопила, словно кто-то всадил в нее иголку или сильно ущипнул, хотя дразнившие стояли далеко и не могли до нее дотянуться.

Достаточно было кому-то посмотреть на Эви и назвать толстухой, хотя на самом деле она была худая, или просто сказать «У-у-у», и она начинала кричать как резаная.

Больших ребят это занимало.

Юакиму это вовсе не казалось забавным, хотя он смеялся вместе со всеми.

Уле был хромой от рождения.

И дети передразнивали его. Они хромая шли следом за ним, пока он в слезах не садился на землю.

Уле учился в третьем классе, но выглядел как первоклассник и тоже часто плакал. А тех, кто часто плачет, всегда дразнят.

Юаким вместе с другими тоже передразнивал Уле.

Потом он вспомнил Руалда и Май Брит. Вот если бы кроме них и его на земле не было больше детей!

Но, подумав получше, он понял, что ему будет не хватать Сары и Рогера, и даже, может быть, Юлии, ведь она не всегда бывала злюкой.

Нельзя смотреть на дверь подвала.

Надо тихонько подняться по лестнице. Не наступить на коричневое пятно.

Пробежать мимо двери ведьмы фру Андерсен.

Не дыша пройти мимо двери Загадочных, где кто-то стоит, прижавшись ухом к двери, и слушает, слушает, слушает…

Не столкнуться с Карлсеном.

И наконец оказаться в своей квартире.

Папы опять не было дома.

Юаким прошел в свою комнату, но побоялся остаться в ней. Несмотря на то, что было еще светло, он слышал, как птицы царапают дверцы шкафа.

Он выбежал из квартиры и столкнулся с папой.

— Привет! — сказал папа. — Идешь на улицу?

— Нет, — ответил Юаким, — я иду домой.

— Я вижу, — папа засмеялся и повернул его. — Тогда тебе в эту сторону.

Мама, как всегда, пришла усталой. Она сердилась на покупателей, которые перерывали все вещи и уходили, так ничего и не купив. Ноги у нее болели, и она боялась, что завтра не сможет встать.

— Ты был у Фрица? — спросила она у папы во время обеда.

Папа не поднимал глаз от тарелки.

— Нет, — буркнул он.

— Но почему же? — мама начала сердиться. — Ведь он ждет тебя.

Папа только пожал плечами.

Мама ничего не сказала, но Юаким заметил, что она погрустнела.

Папа и Юаким вымыли посуду, а мама прилегла отдохнуть. Потом папа сварил кофе, и оказалось, что он купил пирожные «наполеон».

Мама была очень серьезна, когда они снова сели за стол.

Они молча ели пирожные, и Юаким чувствовал, что сейчас что-то должно случиться. Он обеими руками крепче сжал стакан с соком.

— Нам надо поговорить, — сказала мама.

Папа молчал.

Юаким сидел тихо, как мышка, и ждал, когда его попросят выйти из комнаты. Он даже хотел этого, ему всегда было неприятно присутствовать при серьезных разговорах взрослых. Они так легко сердились.

— Тур Эрик, если бы я могла понять, почему ты не хочешь идти к Фрицу. Ведь он ждет тебя и хочет помочь. По-моему, у тебя с нервами становится все хуже и хуже, и мне кажется, это потому, что ты ничего не делаешь.

Папа поставил чашку на стол. Он по-прежнему молчал.

— Ведь мы с тобой решили, что, когда ты осенью выйдешь на работу, я смогу закончить свое образование. А смотри, что получается. У меня уже нет сил, я как проклятая тружусь за гроши. У меня слишком большая нагрузка. И не только в магазине, но и дома, потому что ты часто уходишь, оставив на меня всю домашнюю работу. Но я не железная. Я хочу, чтобы ты пошел к Фрицу и хотя бы поговорил с ним. Если ты не сможешь работать, нам придется что-нибудь придумать, но так больше продолжаться не может.

Она смотрела на папу. Голос у нее был тихий и спокойный. Это обрадовало Юакима — значит, мама не сердится.

— Почему ты молчишь? — спросила она у папы.

Папа поднял на нее глаза.

— Линда, мне страшно, когда ты так говоришь. Я прекрасно вижу, как ты надрываешься из-за нас и как тебе трудно сводить концы с концами. Мне очень жалко, что я не в силах помочь тебе, но мои нервы…

— Тогда ты должен принять помощь, которую тебе предлагают, — прервала его мама.

— Не знаю, что мне делать, — вздохнул папа. — Одна только мысль о возвращении в школу к ученикам приводит меня в ужас. Я этого не выдержу!

— Значит, надо найти другую работу, — сказала мама спокойно.

— Какую?

— Придумай сам. Я не могу решать за тебя.

— Я и не прошу, — тихо сказал папа. — Но мне так трудно…

— Завтра утром ты пойдешь к Фрицу, — твердо сказала мама. — Обещаешь?

— Да, — ответил папа. — Обещаю.