Передвижная детская комната - Евгений Меньшенин

Да какая разница?

Он огляделся по сторонам. Никого. Прислушался. Тишина. Он пошел к минивэну.

Стоп. Похоже, он что-то слышал. Коля замер. До него донесся голос откуда-то из поля. Кто-то звал маму.

– Вот гов…

Судя по голосу, это был ребенок. Совсем еще малыш.

Черт, похоже, баба остановилась, чтобы ее дите могло поссать. И что теперь?

Решай вопросы. Сначала проверь машину.

Он направился к минивэну быстрым шагом, виляя толстым задом, потея и задыхаясь от активных движений. Увидел, что на лобовом стекле нет видеорегистратора, кабина пуста.

Значит, мамаша ехала одна с ребенком. Тем лучше. Что-нибудь придумаю.

Он побежал к телу. Но бегом это было трудно назвать.

– Мама? Мне мозно подняся?

– Сиди там, сучонок, – прошептал Коля. Он представил, как малыш сидит в кустах со спущенными штанами, давит мороженое, а мамаша его разлеглась тут на дороге, как заправская шлюха, руки-ноги в стороны.

Ну и дичь же сегодня происходит. Ну и дичь! Мало мне беременной Натахи и тупого босса, так еще и мертвая баба.

Коля почти добежал до трупа, стараясь держаться левого края дороги, чтобы мелкий не увидел его, когда справа раздался детский вопль. По насыпи тут же взлетел пацан с перекошенной рожей и выпученными глазами, прижимающий что-то к груди. Он выпрыгнул так быстро, что Коля даже на секунду растерялся. А потом сообразил, что надо бы скрыть свое лицо. Коля натянул футболку до носа, оголив свое волосатое пузо. А мальчик замер, не пробежав и метра. Он заметил на дороге нечто, что когда-то было его мамашей.

Потом малыш посмотрел на Колю. Они сверлили друг друга взглядами, как дуэлянты.

«И что теперь? – думал водитель грузовика, – набросится на меня пацан? Будет бить? Запомнит меня? Опознает в суде? Составит фоторобот? Способны такие мелкие сопляки на это?»

Но Костя удивил Колю.

– Мама, – мальчик указал на труп маленьким пальчиком.

Не узнал свою маму без башни. Ну еще бы! Неудивительно, если вспомнить, что от малыша можно спрятаться, только прикрыв глаза. А тут вообще башки целой нет! Конечно, он ее не узнал.

– Мама, – подтвердил Коля, дыша через грязную футболку.

В этот момент с детской психикой произошло то же, что и с хрустальным шаром, который упал на мраморный пол.

– Мама, – повторил малыш, а затем из его нутра донесся какой-то странный звук. Будто он хотел заплакать, но тут же проглотил порыв. Секунду он молчал, а потом заорал на всю округу. И это был не просто плач, это был рев прайда львов, скорбящих над вожаком.

Костя бросился к маме, ступая по луже крови. Он трогал ее, гладил рукой, пытался разбудить. А вдруг она спит? А вдруг она шутит? Вдруг он ее не послушался, и она так его наказывает?

– Мама, мама! – кричал Костя. – я буду слусаться, я не буду больсе баловася!

– Мама… Мама устала, малыш, – сказал Коля.

А вдруг сработает? Вдруг дети в три года настолько тупые, что не знают, что башку на место уже не пришить.

– Уста-а? – переспросил Костя, продолжая бегать вокруг трупа. – Мама, ты уста-а?

Ну и на хрен тебе сдался этот пацан? У тебя что, дел нет, чтобы подрабатывать детским психологом? Давай собирай улики и вали, а этим мелким займутся те, кто разбирается в них.

Коля заколыхал булками, спустился по насыпи, увидел голову в траве, почувствовал тошноту, убрал футболку от лица.

Пока пацан не видит, хоть подышу свежим воздухом.

Он сплюнул в траву. Тошнота быстро отступила. Он и не такое видел в свое время. Как-то раз в армейке они с Вафлей перевозили на старом ЗИЛе припасы. Ожидая очередного рейса, они сидели в кабине и курили. Он, Коля, за рулем, а Вафля радом. Обсуждали своих дырок, которые наверняка их ждали на гражданке и ни с кем ни связывались.

– Моя боится меня как огня, – сказал Коля, – боится, потому что знает, что если я что-нибудь прочухаю про нее, то она будет иметь дело с этим.

Он напряг хилый кулак. Пузо было больше. Оно всегда было больше, даже в армии.

– Да и есть кому за ней присмотреть, – добавил Коля.

– Не боишься, что она может подкупить того, кто за ней присматривает? – спросил Вафля, улыбаясь.

– Не, – сказал Коля, – Леха – мой надежный товарищ. Доверяю как родному брату.

Через два месяца из письма Коля узнал, что ошибался.

Их колонна расположилась на горной дороге лицом к вершине под небольшим уклоном. Перед ними стоял КАМАЗ, груженый самоходным зенитно-ракетным комплексом. И то ли водитель КАМАЗа не дотянул ручник до конца, то ли трос ручника лопнул, но машина покатилась на их ЗИЛ, набирая скорость. Коля это заметил. Сначала он не поверил, что стволы самоходки приближаются. Потом подумал, что наверняка эти придурки за рулем сдают назад, чтобы совершить маневр. Но зачем, если впереди полно места? А потом он увидел водилу, который бросился к кабине из кустов слева. И тут Коля сообразил, что что-то пошло не так.

– А моя Варька не изменит мне, это факт. У нее семья такая, все верующие, если уж обручился, то до самой смерти…

В этот момент лобовое стекло их ЗИЛа лопнуло, и стволы ракетной установки превратили Вафлю в давленую ягоду. Сок залил всю кабину.

Вот это было зрелище. Сейчас крови было поменьше.

Коля увидел пластину, которая выпала из его прицепа. Он подошел к ней, выткнул из земли.

Все, готово. Пацан лицо мое не видел, пластины нет, следов на асфальте нет, рейс неофициальный, документов нет, видеорегистратора ни у него, ни у меня нет. Все четко. Теперь можно валить.

Он снова натянул футболку на лицо и пошел к грузовику. Он решил идти по яме, не поднимаясь по насыпи, чтобы не маячить рядом с пацаном, плачущим на дороге. Мало ли что с ним там может произойти. Ему всего-то потерпеть пока…

Пока что? Пока кто-то не приедет? А тут вообще когда-нибудь кто-нибудь ездит?

Это была странная дорога. Дорога-неформал, дорога-отщепенец. Но это был удобный путь в обход, если ты не паришься за стойки своего автомобиля. Техника для уборки пшеницы за много лет поиздевались над асфальтом. А местные власти не особенно переживали за ремонт. Про эту дорогу знали люди, но предпочитали ею не пользоваться. Впереди ждала деревня, после которой дороги будут еще хуже.

И что? Пацан будет тут сидеть до второго пришествия? А когда оно будет? Может, и не будет? Он же сдохнет тут с голода.

А мне-то что?

Ты же мамку его замочил!

Черт! И что теперь? Я должен растить его? Сиськой кормить? Может, мне его домой взять? Познакомить с женой, сыном и дочкой? Сказать, знакомьтесь, это хер пойми кто, я замочил его мамашу. Привет, хер пойми кто, я Володька. Да? И вообще! Кто сказал, что я убил его мамашу? Я не виноват! Я ехал себе, пил пиво, а тут эта дура выбежала на дорогу. Я даже объехать ее успел! Я спас ее, но эта долбаная железяка, которую, между прочим, положил туда не я, а этот мудила беззубый, все испортила. Я говорил Ткачу, что я перегружен, но разве он послушал? Нет. Я тут не при делах! Я чистый! Пусть вон Ткач и разбирается. Позвоню ему и скажу…