Дети утренней звезды - Алексей Олейников

– Тревога! – закричал Авенариус, сверху посыпался мусор… Лекарь едва успел отскочить, как рядом с тяжким треском легла мачта. Бесшумное серебристое пламя, рожденное маленькой стрелой, разъедало дерево. На палубу высыпали Лекари, Авенариус повернулся, но Ловцы уже исчезли – только радужные блики заплясали перед глазами.

Лекарь бросился к борту. На всех судах союзного флота сверкали вспышки, вопли, звон клинков, и пылало серебристое тихое пламя, пожирающее дерево и паруса. Несколько ударов сердца, и бойцы СВЛ исчезли – так же молниеносно, как и появились.

Только теперь над флотом Союза прогремел сигнал тревоги – вспух и взорвался шар синего света, отбросил темноту прочь, растекся и медленно опал вниз, как струя фонтана. Синий свет обтек черную корму далеко в море, Лекарь напряг глаза, увидел хрупкую фигурку, светлые волосы…

Девушка махнула рукой, Лекарь успел услышать просьбу — дрожь прошла по телу, его скрутило – так сильно, так яростно, так неудержимо она просила. Он только успел закрыться руками, когда от кормы убегающего корабля выше мачт поднялся водяной вал, вознес кипящую голову и ударил в корму кораблям Союза Старейшин.

* * *

Дневник Виолетты Скорца

«Сегодня я вам расскажу о моих соседях по пятерке. Сначала о мальчиках.:-) Начну с Эжена. Эжен из рода Фламмель, он француз, их род ужасно древний и страшно богатый. Когда-то у них даже был философский камень, один из трех великих камней Гермеса Трисмегиста[10], как говорят. Так что они наштамповали себе вагоны золота! Потом, правда, камень у них выкрали, но золото-то осталось! Если бы у семьи Скорца был такой артефакт, мы бы никогда не стали подрывать сельское хозяйство Италии. Неудивительно, что Фламмели поклялись вернуть камень, и с тех пор каждый из них проходит специальную антишпионскую подготовку! В надежде, видимо, поймать воров, если те вернутся. Угу, через четыреста лет за забытым ломиком. В общем, каждый Фламмель с юности изучает боевые искусства, скалолазание, ножеметание, ядоведенье и основы пыток. Если Эжен не врет, то он просто ходячая машина убийства. Нам страшно повезло, что он на нашей стороне. Но я думаю, что он изрядно привирает. Фламмель высокий, худой, а волосы черные, зачесаны назад, и, кажется, Эжен их укладывает лаком.:-) Точно укладывает, нормальные волосы так лежать не будут. Хотя стрижка модная. Эжен, конечно, сильно выдвигается, но вроде нормальный. У него есть почтовый голем – смешная кукла ростом до колен с одним рубиновым глазом во лбу. Эжен зовет его Полифем. Управляет он им с помощью глиняного свистка, который сделан из той же глины, что голем, и потому тот его слушается. Полифем ловкий, как ящерица, по стенам ползает. А глаза у Эжена карие!

Второй мальчик нашей пятерки – Андрей Зорич. Он русский. Папа всегда говорил, что медведь – самый опасный зверь, а опаснее медведя может быть только его хозяин. Не любит папа русских. Какой-то русский колдун в Неаполе давным-давно перешел ему дорогу, с пустым ведром и черной кошкой под мышкой, очевидно. Андрей пониже, чем Эжен, но покрепче. Волосы у него самые обычные, русые, никакой укладки, а вот глаза разноцветные – один зеленый, другой синий. Андрей про свою семью особо не рассказывал, но они живут где-то на севере России, и его семья в родстве со многими влиятельными скандинавскими родами. Он не такой разговорчивый, как Эжен, но тоже ничего. Медведя, кстати, у него нет, зато есть ручная карликовая саламандра в огнеупорном аквариуме, он ее выставляет вечером на стол. У нас самый клевый светильник из всех пятерок!

Уф… что-то я увлеклась описанием мальчиков. Уже отбой, а я еще про девчонок не рассказала. Ну, про них совсем коротко, потому что спать пора, а этот интендант Штигель обещал отбирать все, что светится после десяти. Он сказал, что завтра мы встаем в семь!!!

Ужас. Если я переживу, то расскажу, что с нами делали.

…ах черт, про девочек же забыла. (((Сначала про Вонг. Она интересная. Тонкая и верткая, как спица, мне бы такую талию, как у нее. Она же китаянка, я писала? Из древнего рода даосов-алхимиков, у нее куча удивительных штуковин – колечки, браслеты, украшения, одних бус ниток пять висит. И все это артефакты, представляете? Думаю, что половина из них выдохлась, а вторая и не работала никогда, но выглядят побрякушки красиво.))) Она отлично готовит, первым же вечером вынула маленькую китайскую печку и угостила всех ужасно вкусными рисовыми шариками. Обалденно! Проглотили все мигом, а мальчики потребовали еще добавки. Всем понравилось, кроме Сары, она думала, что никто не заметит, но я видела, что она не стала есть свою порцию, а спрятала. Смешная – неужели она думает, что Мэй станет нас травить? Нам же вместе придется почти месяц жить, зачем Вонг такие глупости делать? Наоборот, наша пятерка должна быть лучшей – а как это сделать, если мы не будем доверять друг другу?

Что, удивлены? Я сама в шоке, но нас Штигель построил после ужина и объявил, что завтра будем сплачиваться и вырабатывать командный дух! Он бы еще сказал – свободу, равенство и братство! У темников! Но, похоже, чтобы остаться в этом лагере, придется играть по правилам мистера Фреймуса. Все это четко словили, так что никто никого травить не будет… по крайней мере в своей пятерке.

Еще Вонг привезла с собой переносной алхимический тигель! Расписной, в виде пузатого дракона, ему тыща лет, наверное, представляете? Я и не думала, что такие бывают… Я, похоже, здесь самая отсталая со своим планшетом.

А Сара Дуглас – девочка в вечной меланхолии и черных одеждах. Постоянно молчит, как заложный покойник, только «да» и «нет». Смотрит в окно, спит или сидит на веранде в кресле-качалке. Но у нее самый клевый фамильяр.

Все, теперь уже точно отбой, а то мимо букв промахиваюсь!»

* * *

Мальчикам достался нижний этаж, а девочки спали на втором. Ее кровать была в дальнем углу, у окна, выходящего на темный лес. За задернутой занавеской в ясном черном небе ползла луна, она поднялась во вторую четверть. Второй час ночи, час запоздалых пьяниц и беспокойных собак. Дженни гадала, кто же угомонится раньше, девчонки или мальчишки. Виолетта с Мэй забрались на постель и хихикали над фотографиями, которые нащелкала Виолетта за день, – две тысячи местных собак и котиков, тысяча пчелок и цветочков и пятнадцать тысяч мальчиков. Внизу гудели два ломающихся баритона – парни что-то вдумчиво обсуждали. Если бы она хотела, то с помощью ясного взора услышала бы все, но тратить силы нельзя. Не приведи старые боги, спадет личина – это провал всей операции.