Ну, здравствуй, жена! - Татьяна Геннадьевна Абалова

- Изегер хочет, чтобы ты умерла?

Юная родственница кивнула, спрятав взгляд.

«Бабушка кажется доброй, но кровь не водица. Вдруг она захочет помочь внуку? Строна у нее нет, Тенью она прожила немало. Сильная прозрачность, что говорит об исчерпании «пенсионного фонда», на лицо. Почему бы не угробить ту, что милому дитятке не угодна?»

- Расскажи-ка мне подробнее, милая, а как вы с Изегером поженились?

- Никак. У меня уже есть жених, и как только я приду в себя, познакомлюсь, наконец, с его родственниками.

- Подожди, подожди! Что значит «есть жених»? И что значит «приду в себя»?

- Вы, ваш внук и все это, - Юля обвела рукой окружающее пространство, определенно включающее в себя не только покои в западном доме, но и саму крепость и все то, что простирается за ней, - все это - не настоящее. Я дома, скорее всего, лежу где-нибудь в больнице, куда меня доставили из-за того, что упала и сильно ударилась головой, и вижу сны. А когда проснусь, со смехом буду вспоминать, как бродила по неприветливому замку, слушала от вашего внука полные презрения слова «иди и убейся», разговаривала с женщиной, называющей себя Тенью и умеющей убивать взглядом...

- Почему ты решила, что смотришь сон?

- Украшение не снимается. Видите? - Юля подергала цепочку. Она вроде и поддавалась, но то путалась в волосах, то цеплялась за ворот, а то и больно врезалась в шею, оставляя на коже красные следы. - Где как не во сне происходят такие нелепости? Мы хотим бежать, но стоим на месте, стыдимся, но едем в автобусе голыми...

- М-да... - прошептала озадаченная Тень. - И что бы я тебе ни говорила, как бы ни пыталась убедить, ты все равно будешь думать, что это сон?

- Да. Даже если вы ответите на вопрос, где я спрятала свой дневник.

- Но разве сны бывают такими долгими?

- А кома? Люди годами лежат в ней. Иногда из нее не выходят. Умирают сами или их отключают от техники, которая помогала существовать.

Тиль Грасси приложила дрожащие пальцы к губам. Она плакала.

Увидев удивление собеседницы, отвернулась, смахнула слезы.

- Я жила почти двести лет, - медленно произнесла Тень, - и, думаю, заслужила право давать советы. Мне кажется неправильным ждать, когда кто-нибудь разбудит тебя...

- Я пыталась сама проснуться, но...

- А если не разбудит, и ты так и умрешь в этой своей коме? Неужели ты хочешь потратить отведенное судьбой время на ожидание жизни после? Вот я проснусь и выйду замуж... Как только меня разбудят, я буду смеяться над своими страхами... Тебе не хочется попробовать жить так, словно это не сон? Любить мужчину, родить ребенка... Ведь тебе дана возможность не бояться ошибиться, не стесняться быть голой, стоять тогда, когда нужно бежать. Что ты теряешь? Разбудят - хорошо. Иди к своему жениху. Не разбудят - так хоть почувствуешь, как бьется сердце твоего ребенка, которому на Земле уже не быть.

Слова Тени ошеломили.

Юля поднесла руку ко лбу, потом опустила к губам. Скользнула вниз к кулону, который потеплел, словно подбадривал.

- Но... Но я здесь никому не нужна...

- Так стань нужной. Борись. Отвоевывай свое право жить.

Рассеянный взгляд Юли скользнул по стенам, где висели гобелены с пастухами и пастушками, которые теперь, в утренних лучах солнца, приветливо улыбались, а не казались блеклыми и безразличными ко всему. Золоченая рама, обрамляющая зеркало, сверкнула незамеченными прежде узорами, на которых приятно остановить взгляд. Висящая над головой люстра мелодично звякнула длинными подвесками, и стало удивительно, отчего раньше этот звук раздражал.

- Мне пора, - произнесла Тень, ласково погладив гостью по щеке.

- Вы вернетесь? - Юля перехватила руку, попыталась задержать ночную гостью. - Мне еще так много нужно спросить.

- Конечно, - улыбнулась Тиль Грасси. - Я ведь не познакомила тебя со своей свекровью.

- Она тоже убивает Взглядом?

- Нет. Она из Пьющих Кровь.

- Вампир?!

- Глупая. Я пошутила. Но ее определенно так можно назвать. Сколько мне пришлось от нее вынести! Ни в одном страшном сне не приснится...

Мелодично звякнули хрустальные подвески на люстре и... Юля проснулась. За окном на примятой дождем траве играло солнечными зайчиками незнакомое светило.

«Надо бы спросить, как у них оно называется», - подумала Юля и улыбнулась новому дню.

- Где тут мои кроссовки? - она достала из-под кровати башмаки из гардероба неизвестного мальчишки. - Пора на пробежку. Начну с малого: осмотрюсь.

Умывшись ледяной водой, Юля взялась за гребень и подошла к зеркалу. Не сразу обратила внимание, что безобразные зеленые пятна сошли.

- Яху-у-у! Кто на свете всех милее, всех румяней и белее?

Вот и первая победа.

Глава 7. Незваная гостья

- Что она делает? - Изегер сидел за письменным столом. Перед ним лежал нераспечатанный конверт, который доставил гонец. Раньше, гораздо раньше, чем лорд Ханнор рассчитывал получить ответ.

«Не удивительно, что Магистр так быстро откликнулся: вернулся строн, и в игру по-крупному вступила новая фигура, на которой многие при дворе поставили крест».

- Бегает по кругу, - Круст стоял у двери, готовый в любой момент покинуть кабинет. Письма от Магистра нередко вызывали у лорда Ханнора приступы ярости. Главный маг Агрида не церемонился со своими подопечными. Особенно с теми, кто находится в изгнании.

- По кругу? - Изегер оторвал взгляд от конверта. - По какому кругу?

Его брови в удивлении поползли вверх.

- Она бегает по крепостной стене. Даже по той ее части, где идут ремонтные работы.

Изегер давно планировал укрепить кладку восточной стены, которую в прошлую весну подточил внезапно обрушившийся селевой поток. Все руки не доходили. А впереди зима. Если она будет такой же суровой, как и два года назад, лавины довершат разрушение. И тогда жди урийцев.

- Зачем бегает?

Круст пожал плечами.

- Оделась как мальчишка и бегает. С самого утра.

Взгляд Изегера вернулся к письму.

- Пусть бегает, - рука потянулась за ножом. Тот легко вспорол брюхо конверта. - Ремонтные работы прекратить.

- Слушаюсь, милорд.

Дверь за слугой закрылась.

Бумага с гербовой печатью Магистра развернулась сама по себе. Сверкнула острыми краями, на которых остались крохотные пятна крови лорда Ханнора. Он потер пальцы, на них тут же затянулись едва заметные ранки.

Изегер