Магия лета - Кэтрин Коултер

Что касается Хока, то он сразу сообразил, что младшая леди Килбракен не слишком многое оставила на волю природы. Ее успехи в науке обольщения были пока еще невелики, но она не жалела усилий. Как-то сразу становилось ясно, что не пройдет и года, как она достигнет в этом искусстве сияющих высот, особенно если получит возможность регулярно практиковаться.

О чем же еще порасспросить эту юную плутовку? Беседа ведь только началась.

— Вы любите поэзию, Виола?

— Упаси Боже, нет! — воскликнула та с такой подкупающей искренностью, что Хок не удержался от улыбки. — Правда, Аделаида заставляла нас изучать некоторые поэмы, но я мало что из них помню.

— Фрэнсис занималась вместе с вами? — спросил он, хотя и очень в этом сомневался: кто мог заставить ее читать с таким слабым зрением?

Виола обольстительно улыбнулась и пожала красивыми плечами, думая о том, как поражен будет граф, если узнает, что ее сестра терпеть его не может. Разумеется, она не собиралась выдавать ему этот секрет.

— Фрэнсис не заставишь делать то, что ей не нравится.

— Понимаю…

Тот же взгляд на часы, украдкой. Как, неужели успело пройти полчаса? Вот радость-то! Можно было поставить галочку еще против одного имени.

После неофициального обеда с Виолой, Клер и леди Рут-вен Хок с помощью Граньона подобрал себе подходящий костюм для визитов. Это заняло минут тридцать. Еще через полчаса — именно столько времени потребовалось Виоле, чтобы отыскать пропавшую перчатку, — все трое уселись в экипаж Хока и отправились в гости.

Фрэнсис, расположившаяся на холме, с которого открывался вид на замок в целом, видела их отъезд. Как только экипаж скрылся из виду, она поднялась, отряхнула юбку, хорошенько потянулась и улыбнулась довольной улыбкой. Ей хотелось послать вдогонку насмешливый воз душный поцелуй. Слава Богу, до их возвращения было достаточно времени.

Она могла бы вернуться в замок и к завтраку, но предпочла задержаться у крестьянина, разбитая кляча которого страдала от гнойной раны на ноге. Перейдя на местный диалект, Фрэнсис подробно объяснила ему, что ветеринар может прочистить рану, но если в стойле по колено навоза, она неминуемо воспалится снова. Пристыженный крестьянин кивал и бубнил себе под нос оправдания.

Спустившись с холма, Фрэнсис направилась к замку в надежде пробраться незамеченной в свое временное обиталище — спальню Виолы. Самое время было обновить маскарадный костюм. Она была уверена, что ни Виола, ни Клер не выдадут графу ее тайны.

— Фрэнсис!

Проклятие! Разумеется, это был отец, от бешенства на грани апоплексии. Фрэнсис, однако, чувствовала такое внутреннее умиротворение, что без страха повернулась лицом к приближающейся грозе.

— Что, папа?

— Никаких «что, папа»! Все твои «что, папа» кончились раз и навсегда! Я натерпелся от тебя столько, что хватило бы на десять отцов, и намерен положить этому конец!

— Тогда бей меня, если считаешь нужным, — ответила она, глядя на отца без малейших признаков страха, — но знай, что это ничего не изменит. Я не покину «Килбракен» — и точка! Поступай как знаешь.

— И тебе не было стыдно, когда прошлым вечером граф Ротрмор аплодировал твоему балагану?

— Мне нечего стыдиться! А аплодировал он потому, что воспитание не позволит ни одному знатному англичанину заткнуть уши и убежать. Сплошная фальшь, вот как это называется!

Александр Килбракен молчал так долго, что Фрэнсис наконец встревожилась и безмолвно взмолилась: «Пойми же меня, папа!»

— Что ж, дочь, будь по-твоему.

Затем круто повернулся и ушел, но на сердце Фрэнсис легла непонятная тяжесть. Что-то он все-таки зате-вал, и она понятия не имела, чего от него ожидать.

На всякого мудреца довольно простоты.

Пословица

— Боже милостивый! Не ваша ли это сестра?

Хок отодвинул занавеску экипажа, чтобы Виола могла бросить взгляд наружу. Выглянув, та на миг оцепенела, потом засмеялась высоким неестественным смехом:

— Это вовсе не Фрэнсис, а одна из местных крестьянок!

Сестры обменялись встревоженными взглядами, не ускользнувшими от внимания Хока. Он ни минуты не сомневался, что видит именно Фрэнсис, но все-таки выглянул в окошко еще раз. Она ехала верхом… не на дамском седле и не в амазонке, о нет. Сидя на коне по-мужски, она упиралась в стремена подошвами вымазанных в глине грубых сапог! Рукава мятого, пыльного платья из какой-то выцветшей шерсти были небрежно закручены выше локтя.

Хок откинулся на сиденье, собрав лоб в удивленные морщины.

— Вам понравилось у Кембеллов, милорд? — поспешно спросила Клер.

Ее голос звучал так нервно, что Хок с любопытством покосился в ее сторону. Что касается Виолы, то с ее губ не сходила ехидная усмешка.

— Очень понравилось, — беззастенчиво солгал он.

На самом же деле он буквально позеленел от скуки и раз сто, не меньше, повторил себе, что лучше скорая смерть на поле боя, чем эти невыносимые муки.

— Мы обе просто обожаем ездить с визитами к умным, обаятельным людям, — сказала Виола. — А Лондон… ах, Лондон! Сколько там бывает званых вечеров! Сколько балов! Это будет… э-э… может быть так чудесно!

И вдруг Хок понял со всей определенностью, во что превратится его жизнь, если любая из девушек, сидящих рядом с ним в экипаже, станет его женой. Это будет бесконечный круг скучнейших балов, обедов и раутов. Идиотское хихиканье, сплетни, постоянные приставания к нему со всякой ерундой, флирт с его друзьями… или же череда неподвижных фигур, изнывающих от скуки в студии Клер, и цитаты из Байрона по поводу и без повода. Так или иначе, то, что он сам считал жизнью, должно было кончиться навсегда. Так сказать, зачахнуть на корню.

Как страстно Хок желал, чтобы никто не продавал его, как раба на галеры! Он скучал по армейской жизни, по друзьям… Выходя в отставку, он надеялся обрести свободу, которая означала также свободу от жены, и не знал, что продлится эта новообретенная свобода от силы четырнадцать месяцев.

Но более всего Хок боялся потерять Амалию. Она не закрывала глаз, когда он входил в нее, они сияли, как звезды, при этом ее пальцы до боли сжимали его плечи, ноги обвивались вокруг его бедер, как ивовые ветви.

— Интересную ты рассказал мне историю про отцовскую клятву, — сказал незадолго до его отъезда лорд Сен-Левен, по обыкновению лениво растягивая слова. — Иметь жену, знаешь ли, не так уж плохо. Кстати, ты уже решил, как поступишь с Амалией после женитьбы? Должен признаться, я всегда находил ее на редкость привлекательной.

Он помедлил, многозначительно улыбаясь, и Хок услышал невольный скрип своих зубов.

— И не надейся, Сен-Левен! Амалия останется со мной. К тому времени он успел разобраться, что джентльмены,