Поймать звезду - Кирилл Кащеев

– Не понимаю, почему мы должны кого-то допрашивать! – поднимаясь следом за Кисонькой по лестнице, раздраженно бормотал Сева. – Мы профессиональные сыщики или благотворительная организация? Договора вы с этой Настей не подписывали…

– Всеволод! – теряя терпение, гаркнула Кисонька. – Как ты себе это представляешь? За девчонкой гонятся два отчетливо криминальных типа, вот-вот схватят, а тут мы с Муркой выскакиваем с договором наперевес – подпишите?

– А и подписала бы! – воинственно объявил Сева. – Она ж это… деятельница искусств, вот и решила бы, что вы у нее автограф просите! Просто вы никогда бланки договоров с собой не носите, хотя я сто раз говорил…

– Где этот ваш шкаф с запертыми бомжами? – на сей раз не выдержал Вадька.

Шкаф стоял, где Мурка с Кисонькой его оставили – в декораторской, привалившись тяжелым дубовым боком к линялой стене. Распахнутые настежь резные дверцы тихо поскрипывали на сквозняке. Внутри никого не было.

– Здесь кто-то был, – сказала Кисонька, заглядывая внутрь шкафа и вдумчиво изучая выцарапанное на задней стенке неприличное слово.

– Ты говорила, два бомжа. Которые за балериной гонялись, – напомнил Вадька.

– Мы заперли их в шкафу! Сами они выбраться не могли – мы ручки проволокой связали! – энергично кивнула Кисонька, в доказательство предъявляя свисающий с массивной круглой ручки намертво перепутанный моток проволоки. – Значит, их кто-то выпустил!

Евлампий Харлампиевич на руках у Катьки вдруг коротко гоготнул, вытянул шею и ткнулся широким красным клювом в середину мотка.

– Глядите! – воскликнула Катька, приглядываясь, что такое заинтересовало ее любимца. Она запустила пальцы в тугие завитки проволоки… и вытащила наружу зазубренный обломок ногтя!

– Молодец, Харли! Это, безусловно, улика! – похвалил гуся Вадька, внимательно разглядывая лежащий на Катькиной ладони довольно широкий серпик, покрытый завитками бледно-фиолетового, синего и серого лака. У той, кто распутывала накрученный близняшками проволочный узел, были длинные ногти и сложный маникюр.

– Вот если бы некоторые так договоры с клиентами подписывали, как гусь улики находит… – продолжал ворчать Сева.

– Значит, Настя говорила правду – ее действительно хочет убить Ритка. Из-за Одетты с Одиллией. И Жизели, – не обращая на него внимания, сказала Кисонька и брезгливо потрогала ноготь. – Теперь достаточно выяснить, на каком пальце у той обломан ноготь – и мы все докажем!

– Ничего мы не докажем, – пожал плечами Вадька.

– Но она же выпустила бомжей! Чтоб мы не могли их допросить! Наверняка караулила, пока мы с Муркой уйдем…

– Ну и что? Шла, услышала крики, обнаружила, что какие-то хулиганы заперли двух дядечек в шкаф – и выпустила, – пожал плечами Вадька.

– Вот если найдем трупы этих бомжей, тогда другое дело, – вмешалась Катька и с кровожадной ухмылкой уточнила: – Задушенных. И в их посиневшие шеи впились еще штук пять Риткиных обломанных ногтей! А что? Знаешь, как бомжей душить тяжело? – с видом знатока сообщила Катька.

– Все равно, странно это, – пряча обломанный ноготь в свернутый из кусочка газеты пакетик, пробормотал Вадька. – Убивать из-за этой… партии? Глупо. – Он в очередной раз пожал плечами. – Если та Ритка – хорошая балерина, а партию у нее забрали потому, что она с их… как ее… Зоей Павловной поссорилась… то проще пойти и извиниться, а не подъемник подпиливать и бомжей нанимать!

– А может, ей как раз проще бомжей и подъемник – чем извиняться? – вмешалась Катька, и в голосе у нее звучало если не сочувствие, то… некоторое понимание.

– Ты бы точно полгорода перебила, лишь бы не признаваться, что у меня на компе игрушку запорола!

– Я не трогала! – привычно набычиваясь, огрызнулась Катька.

– Кого – комп или полгорода? Кроме тебя никого не было – не мама же лазила, она даже не знает, где включать! – столь же привычно рявкнул на нее Вадька и повернулся к Кисоньке. – Вы с Муркой у этой Насти не спрашивали, может, она парня у кого отбила или наследство от дядюшки из Америки ждет?

– Вот наследство было бы очень кстати. Чтоб гонорар нам заплатить. А то мы даже не знаем – есть у нее деньги или нет? – продолжал гнуть свое Сева.

– Вадим, ты совершенно уверен, что за парня убить можно, а за партию в балете – нельзя? – возразила Кисонька, но в ее голосе не чувствовалось уверенности. Сама бы она за парня убивать не стала – подумаешь, этот отпал, на его место тут же двое найдутся. Хотя… если речь пойдет о Большом Боссе… – Видел бы ты Настю – как она о балете говорит! – с еще меньшей уверенностью продолжила она. – Я не знаю, но, если Ритка такая же фанатичная, может и убить!

– Так сходим, посмотрим? – предложила Катька. – И на ту и на другую… Где тут балерин показывают? – спросила она, оглядываясь по сторонам так требовательно, точно ожидая, что весь наличный состав труппы сейчас прибежит прямо в декораторскую и выстроится перед ней в три шеренги.

– Договор… – снова заикнулся Сева.

– Посмотрим, может, и с договором решим, – прежде чем он успел закончить, торопливо вмешался Вадька. – Мы Саляма в машине оставили, понадобится – вызовем.

Кисонька согласно кивнула – и полезла под балдахин бутафорской кровати, где были припрятаны ее вещи. Разумнее всего тут же переодеться… Но ребята так нетерпеливо переминались, поджидая ее, что она просто сунула блузку и джинсы под мышку и двинулась через декораторскую к двери, в которую ушла Настя под охраной Мурки.

Искать пришлось недолго – издалека снова звучала музыка. Они нырнули в темный коридор – впереди, то появляясь, то пропадая, мелькали пятна света и слышались приглушенные голоса. Навстречу еще сильнее дохнуло холодом, по полу, как путеводная ниточка, потянулся тонкий световой лучик…

– В носу не ковыряй! – вдруг требовательно сказал во мраке громоподобный, непонятно, то ли женский, то ли мужской голос.

– И не ковыряю я вовсе! – испуганно прошептал Вадька, отдергивая палец от носа – они что тут, в театре, в темноте видят как кошки?

– Что встали, побежали быстрее, действие задерживаете! – раздраженно потребовал голос.

– Куда? – пискнула Катька.

– Из правой кулисы в левую, быстро, быстро! – уже окончательно рассвирепев, заорал голос.

Вадька невольно шарахнулся назад – где правая кулиса, где левая, куда бежать, и главное, зачем? Налетел на Севу, они вцепились друг в друга, окончательно перестав соображать, где они и что от них требуется. В кромешной тьме прямо перед Вадькой медленно расцвела ажурная, словно вырисованная тончайшим карандашом ветка, мерцающая сине-серебристым мертвенным огнем – и съездила его по физиономии. С сосредоточенным топотом мимо стремительно пронеслась толпа призраков. Последний походя проехался такой же светящейся веткой по Евлампию Харлампиевичу. Гусь грозно расправил крылья и гневно зашипел. Призрак испуганно взвизгнул – и умчался.