Взрывоопасные чувства - Лидия Андрианова

её из плена, болезненно стону. Волков держит крепко, не оставляя шанса на побег. А после моей попытки так и вовсе вдавливает свои пальцы в мою руку так, что завтра наверняка там появятся синяки.

– Даша! – услышав сквозь музыку крик Карины, верчу головой и, найдя, замечаю, что моей подруге преграждает путь Славик.

Они начинают с Кариной о чем-то яростно спорить, а потом друг Волкова перекидывает взвизгнувшую девушку через плечо и куда-то её уносит.

– Куда он её понес? – волнуясь за подругу, дернув Кирилла, спрашиваю.

– Без понятия, – повернувшись, отвечает он и тормозит. – Поднимайся наверх.

Бросив взгляд на лестницу, ведущую на второй этаж, отрицательно качаю головой.

– Сама не поднимешься, я подниму, – угрожает Волков. И я верю. Поднимет. Перекинет через плечо, точно так же, как Славка Карину, и доставит на второй этаж. Так что лучше я сама.

Послушно поднимаюсь наверх, ощущая взгляд Кирилла на своей… своем мягком месте.

Глава 10

Кирилл Волков

На этих выходных мы с парнями решили зависнуть в новом клубе, владелец которого оказался еще одним знакомым моего отца.

В «Отрыв» мы приехали уже под градусом и без девчонок, логично предположив, что в клубе найти компанию на вечер и, возможно, ночь, не составит труда.

Заняв vip-столик на втором этаже, я ленивым взглядом стал осматривать интерьер и посетителей, в то время как Андрюха со Славкой, флиртуя и смущая официантку, делали заказ.

– А вы что будете? – кокетливо обращается ко мне девушка, чье имя я узнаю, прочитав бейдж, приколотый на вполне приятной глазу груди.

– Мне, Ангелина, то же, что и парням, – с легкой усмешкой отвечаю официантке и внезапно, почувствовав острую необходимость, перевожу взгляд на танцпол.

Что именно привлекло моё внимание, понимаю не сразу. Но когда взгляд, словно притянутый магнитом, безошибочно находит среди толпы извивающихся под музыку тел хорошо знакомую мне девушку, недоверчиво замираю, пораженный увиденным.

Одновременно тем, как сексуально двигается девушка в черном, плотно облегающем фигуру платье, и тем, какую бурю чувств это у меня вызывает.

«Какого хре*а она так вырядилась?! И что вообще забыла в клубе?» – болезненной вспышкой проносится в голове ревнивая мысль.

Мужские взгляды, обращенные на ничего не замечающую, полностью отданную музыке девушку, будят ярость. Хочется немедленно оказаться возле неё, схватить в охапку и закрыть собой ее тело от похотливых взглядов. Но я не могу пошевелиться. Словно прирос к месту. Продолжаю с маниакальной жадностью следить за своим личным наваждением.

Скольжу взглядом по её телу, впитывая, желая хорошо запомнить каждый его изгиб.

В обычной жизни Вознесенская предпочитает строгий стиль. Рубашки без декольте. Юбки до колен без кокетливых разрезов. Вещи в целом стильные, но сидящие свободно. В большей степени скрывающие фигуру, чем подчеркивающие достоинства. Коих немало. Взять хотя бы то, что у Вознесенской оказалась очень тонкая талия. Я, наверное, мог был обхватить её двумя ладонями…

Поэтому-то сейчас… сейчас, видя её такой сексуальной, я был поражен и восхищен.

Никогда не думал, что меня может переклинить на какой-то девчонке. Обычно я быстро терял интерес, и ещё никому надолго не удавалось меня увлечь. А желающих было немало. И среди девушек постарше тоже. Поэтому я до сих пор до конца не понимаю, как, а главное почему, я уже столько времени не могу выкинуть Вознесенскую из своей головы.

Знал бы, что помешаюсь на ней, нашел бы сто причин не появляться на чертовом приеме, устроенном её отцом…

В первое наше знакомство, когда нас представили друг другу, девушка вежливо улыбнулась, и всё. В её взгляде на меня не было ни интереса, давно ставшего привычным мне, ни желания понравиться. Простая вежливость. И, признаюсь, это задело. Отчего-то захотелось, чтобы девчонка, чьи серо-голубые глаза с вежливым безразличием взирали на меня, посмотрела по-другому. Поэтому я попытался завести с ней разговор, но каждый раз, как приближался, она ускользала. Очень скоро, к своему неудовольствию, я понял, что она намеренно избегает общения со мной.

Потерпев неудачу, внутренне негодуя, решил действовать по-другому. Стал общаться со всеми, кроме неё, но и это не сработало. Девушке было глубоко плевать, с кем я общаюсь и кому улыбаюсь. Моя персона её нисколько не интересовала. А вот какой-то занудный молодой мужчина в очках смог вызвать у неё улыбку. С ним она мило беседовала, не стремясь как можно скорее завершить разговор.

Ну а дальше, когда дочка папиного старого друга поступила учиться в мой универ, я намеренно делал вид, что не знаком с ней, хотя отец просил помочь ей освоиться.

Первое время я придерживался именно такой тактики, но когда понял, что она не работает и Вознесенская без моей помощи прекрасно смогла освоиться и даже завела подругу, решил встряхнуть её и теперь каждый раз при встречах старался задеть. Вывести на эмоции. Чтобы ледяная маска спокойствия треснула, и наружу выглянула другая девушка. В глазах которой светился бы огонь негодования, а не вежливое безразличие.

Да, это было мелочно. И даже по-детски. Но я не мог ничего с собой поделать. Перепалки с Вознесенской стали тем, без чего я уже не мог. Подсел, словно заядлый наркоман, и мне с каждым разом требовалась все большая порция эмоций, вызванных спорами с девушкой, которая завладела моими мыслями.

Я прошел все этапы, от непонимания и непринятия, злости на неё и себя, до смирения. Я смирился с тем, что собственные чувства мне не подвластны. И никакие доводы, и даже то, что Вознесенская не испытывает ко мне и грамма симпатии, более того, как однажды я услышал, её не привлекают такие недалекие, с раздутым самомнением парни, вроде меня, не помогло избавиться от наваждения.

Поэтому единственное, что мне оставалось, либо выводить девушку на конфликт, тем самым удовлетворяя потребность в общении с ней, либо игнорировать. Собственно, эти две вещи я и совмещал. То изо дня в день цеплялся к Вознесенской по любому поводу при каждой встрече, то игнорировал, словно её не существует вовсе.

Но сейчас я не мог физически её игнорировать. Как и мужское внимание к ней.

– Ого… Вот дела… Это Вознесенская, что ли? – Андрюха тоже замечает девушку, и впервые в его голосе проскальзывает заинтересованность ею, которая очень не нравится мне.

«Она МОЯ! Только МОЯ! И никто не смеет на неё пялиться!» – бьется абсурдная мысль, и я неосознанно сжимаю кулаки.

– Точно она! Вон и Лаврицкая рядом танцует, – продолжает Адрюха, не замечая, что его заинтересованный взгляд на Вознесенскую бесит меня.

Почувствовав на себе обеспокоенный взгляд