Родовой артефакт. Хранительница - Елена Матеуш

— Леди Элория, оторвите кроху своего внимания от тех несомненно важных забот, которыми заняты, и проконтролируйте завершение дел здесь. Даю вам, дамы, два дня.

Отдав эту команду, Александр нас покинул. Правда, напоследок остановился, посмотрел на меня немного насмешливо, и я услышала в голове его голос: «Лори, вы так очаровательны, когда злитесь!» Похоже, моя невозможность ответить его особенно забавляли.

Я действительно злилась, и только сильнее оттого, что он был прав. Неприятно признавать свои просчеты, тем более когда нет возможности оправдаться. Но раз настроение все равно испорчено, поговорю-ка я с дамой Орисой о еще одном занимавшем меня вопросе.

— Дама Ориса, скажите, у Леони свое меню?

— Разумеется, миледи! — голос экономки звучал напряженно. Ей тоже хотелось сбросить пар, но она сдерживалась.

— Почему оно такое странное?

— Ничего странного! Мальчику дают то, что он любит, — она с вызовом посмотрела на меня.

Я не стала с ней спорить и что-то говорить о странности пирожных на завтрак.

— Скажите, вы записываете меню и храните записи?

— Разумеется! — дама Ориса гордо вскинула голову.

— Я могу посмотреть их по лорду Леони за последние пару месяцев?

— Конечно!

Печатая шаг, дама повела в свой кабинет, находившийся на служебной половине. Там она бросила на стол переплетенную в кожу толстую тетрадь.

Пролистав заполненные аккуратным почерком страницы, я убедилась в правильности моих подозрений. Состав блюд, подаваемых маленькому лорду, резко менялся где-то два месяца назад, после того как началась эпопея с побегом Элиды. До этого Леони кормили так, как и положено кормить ребенка.

— Дама Ориса, снимите перчатку!

После того как она выполнила мой приказ, я прикоснулась к ее руке артефактом. Кажется, именно так он действует, рассеивая внушение.

— Просмотрите записи теперь. Вам ничего не покажется странным?

Не поясняя больше ничего, я вышла из кабинета экономки.

Леони я нашла в парке. Он играл со щенком и звонкий смех вперемешку с лаем были слышны издалека. «Странно, что в поместье совсем нет других детей», — мельком подумала я. — «Надо будет с этим что-то делать, а то Леони даже побегать особо не с кем». Впрочем, сейчас меня занимало другое. Не хотелось рушить нашу зарождающуюся дружбу, но и оставлять все как есть, я не имела права.

Было у меня желание переложить неприятный разговор на Александра. Уж его-то отношения с сыном это выдержат! Но если я всерьез собираюсь заменить ребенку мать (звучит пугающе!), то придется не только по головке гладить. К тому же в глубине души я не была уверена в реакции мужа на поступок Леони. Вдруг он посчитает это пустяком? Я же была убеждена, что подобное недопустимо!

Леони увидел меня и, смеясь, бросился ко мне. Пес, весело гавкая, мчался рядом. Сидевший в отдалении на лавочке господин Леже, воспитатель мальчика, приподнялся, приветствуя меня.

— Лори, смотри, как Бинго умеет!

Леони, размахнувшись, бросил мячик вдаль и щенок, собачий подросток, со всех лап помчался за ним. Я невольно улыбнулась. Невозможно было устоять перед этой сияющей радостью улыбкой и блеском детских глаз.

— Здорово! Это ты научил?

— Да! А еще лапу подавать!

Леони счастливо улыбался и заглядывал мне в глаза в поисках одобрения.

— Ты молодец! Тебе не холодно в расстегнутой курточке? — чувствовалось, что уже осень. На улице было свежо несмотря на солнце.

— Нет, жарко!

— Все-таки застегнись, а то ты распаренный, как бы тебя ветерком не прихватило.

Мальчик скорчил уморительную гримасу, но послушно застегнул пуговицы. Я никак не могла собраться с духом и даже обрадовалась вернувшемуся с мячиком Бинго.

— Хороший песик!

Леони взял обслюнявленный мяч и собирался повторить трюк. Бинго от нетерпения подпрыгивал рядом.

— Нет-нет! Подожди. Мне нужно поговорить с тобой, Леони. Пусть пока господин Леже прогуляется с ним.

Услышавший мои слова воспитатель подошел к нам. Он достал из кармана плаща поводок, прицепил его к ошейнику, и сказал:

— Пошли, Бинго! Я буду здесь, на аллее. Когда будете уходить, миледи, позовете меня.

Я согласно кивнула. Пока господин Леже со щенком на поводке удалялись по аллее, я прошла к скамье и присела. Разговор, вполне возможно, будет долгим. Леони присесть не захотел и остановился напротив меня, слегка насторожившись.

— Знаешь, Леони, все это время меня удивляли твои завтраки. Я сегодня разговаривала с дамой Орисой, и обнаружила, что твое меню стало таким странным тогда, когда отец и Элида отсутствовали в поместье. Вместе с ними с твоего стола исчезли каши, запеканки и овощи. Остались только мясо, пирожные и мороженое. Ты ничего не хочешь мне сказать?

Мальчик молчал, опустив голову, и сцепив за спиной руки.

— Наверно, нужно будет наказать даму Орису за то, что она так плохо о тебе заботилась.

— Почему плохо? — Леони поднял голову. — Наоборот, хорошо! Она давала только то, что я люблю. Все самое вкусное!

— Ты, конечно, можешь так думать, но она взрослая и знала, что если мальчик кушает только сладости, то он со временем заболеет.

— Хорошо, я буду есть каши, — сказал мальчик и, поморщившись, неохотно добавил,

— и овощи.

— Конечно будешь, я за этим прослежу. — мне показалось, что на лице ребенка мелькнуло облегчение. — Тем более можно подобрать такие, что тебе понравятся. Но это не главное. Мне важно, почему дама Ориса так поступила. Она желала тебе плохого?

— Нет! — горячо запротестовал Леони. — Наоборот!

«Хорошо, что он не воспользовался возможностью прикрыться другим человеком»,

— подумала я и продолжала молча смотреть на мальчика, ожидая признания.

Леони опустил голову и поковырял дорожку носком ботинка. Затем вздохнул и поднял на меня глаза, казавшиеся еще темнее на побледневшем личике.

— Дама Ориса не виновата. Это я, — он произнес незнакомое мне слово, и видя мое непонимание, пояснил. — Это я внушил ей так делать.

«Как я и думала!»

— Леони, ты понимаешь, что поступил плохо, неправильно?

Он, потупившись, кивнул:

— Да, я не должен был отказываться от каш.

— Не в кашах дело! Ты не должен был влазить в чужую голову. Вот что плохо!

— Почему?

Мое спокойствие пошло трещинами. Я попыталась объяснить очевидные вещи.

— Каждый человек должен сам принимать решения и сам отвечать за них. Боги подарили нам свободу воли, и никто не имеет права отнимать ее. Когда ты вкладываешь другому человеку свои мысли и желания, ты подчиняешь его.