Старинные гербы российских городов - Надежда Александровна Соболева

языке. И. Чернявский «объявил, что та книга регулов герольдических, а оная де книга собственная графа Сантпя».

Реестры гербов, сочиненных Санти, в разных вариантах в разные годы «объявлялись» то П. Гусятниковым по запросу Сената, то Герольдмейстерской конторой по просьбе заинтересованных ведомств.

Все-таки сколько же было, среди них гербов территориальных — земель, княжеств, наконец, городов? Кто-то в Герольдмейстерской конторе подсчитал, что Санти сочинил «провинциальных и городовых 137 гербов» «да к сочинению провинциям и городам гербов назначено 220 мест, а гербов не нарисовано». Данные сведения не совсем точны: из тщательного сопоставления различных реестров выплывает цифра 97, включающей названия городов и областей, чьи гербы сочинил, исправил, нарисовал по правилам геральдики граф Франциск Санти в бытность свою товарищем российского герольдмейстера. Мы не ставим своей задачей перегрузить память читателей, но тем не менее нам хочется перечислить эти гербы: герб российский; гербы областей и городов, упоминаемые в Титулярнике, — московский, киевский, владимирский, новгородский, рязанский, тверской, ростовский, ярославский, смоленский, вятский, казанский, астраханский, сибирский, псковский, пермский, нижегородский, черниговский, белозерский, югорский, удорский, обдорский, болгарский, коидинский, кабардинский, карталинский, иверский, грузинский, черкасский; гербы прибалтийские и других присоединенных земель — лифляндский, ингерманландский, зстляндский, корельский, финляндский, ямбургский, дерптский, рижский, венденский, выборгский, ревельский, перновский, ззельский; гербы русских и украинских городов — Коломны, Костромы, Юрьева Польского, Алексина, Серпухова, Суздаля, Тулы, Санкт-Петербурга, Кронштадта, Великих Лук, Старой Русы, Старицы, Пошехонья, Орла, Новосиля, Белева, Воронежа, Олонца, Уржума, Саранска, Царицына, Шлиссельбурга, Торопца, Ладоги, Торжка, Зубцова, Углича, Романова, Мценска, Черни, Волхова, Бахмута, Архангельска, Вологды, Пензы, Уфы, Арзамаса, Саратова, Полтавы; гербы сибирских городов — Тары, Пелыма, Сургута, Кузнецка, Кецка, Красного Яра, Илима, Нерчинска, Тобольска, Верхотурья, Березова, Нарыма, Томска, Енисейска, Мангазеи, Якутска.

Если сопоставить этот список и «ведения» из городов, присланные до июня 1727 г., когда Санти был арестован, то можно сделать вывод: в его руки могли попасть данные практически по всем названным городам и областям. Исключение составляют несколько прибалтийских городов, города Новгородской губернии, а также Углич, Полтава, Царицын. Сведения о них Герольдмейстерская контора получила уже после ареста и отстранения Санти от дел. Как же он мог их сочинить или подправить? Пожалуй, возможны два объяснения: либо их включили в реестры «Сантиевых гербов» потом, спустя несколько лет, и в действительности он не имеет к этим гербам никакого отношения, либо Санти составил данные гербы без «ведений» с мест. В списке нет гербов городов Свияжска, Севска, Мурома, Рыльска, а сведения о них Герольдмейстерская контора получила задолго до ареста Санти. Не исключено, что сведениями воспользовались через несколько лет последователи первого составителя гербов.

Санти, конечно же, черпал сведения при составлении городских гербов не только из присланных городских описаний. Еще в первый год своей работы, как мы уже говорили, он познакомился с Титулярником. Отсюда им позаимствованы гербы Новгорода, Астрахани, Рязани, хотя сведений о названных городах он так и не дождался. А города Сибири, каким образом они получили свои гербы от Санти? По-видимому, здесь сыграли свою роль существовавшие печати, изображения на которых устанавливались законодательством еще в XVII в. Наконец, при составлении гербов Санти, бесспорно, знакомился со сборником эмблем различных городов, помещенных на военных петровских знаменах еще в 1712 г. Он мог эти эмблемы сделать гербами, придав, им геральдическую форму; например, такие гербы, как ростовский, каргопольский, смоленский. В сохранившихся перечнях гербов отмечается, что Санти «приложил к ним руку». Однако те же эмблемы имеются и в петровском знаменном сборнике. Значит, Санти просто исправил их со знанием дела, т. е. привел в геральдическое соответствие цвета и металлы.

Эмблемы трех городов из знаменного сборника Санти вообще изменил. На знаменах Санкт-Петербургских полков красовалась эмблема — золотое пылающее сердце под золотой короной и серебряной княжеской мантией. Санти посчитал, что для столицы Русского государства, морского и речного порта, более приличным будет другой герб: «Скипетр желтой, над ним герб государственный, около него два якоря серебряные, поле красное. Сверху корона императорская…». Архангельская эмблема изображалась на знаменах 1712 г. в виде всадника на крылатом копе, поражающего копьем змея. Очень уж она напоминала в таком виде московскую эмблему, да из Титулярника была известна Санти почти такая же — грузинских и карталинских царей. Он заменил ее архангелом в синем одеянии с огненным мечом и щитом, который поражает черного дьявола, поле желтое. Эмблема сразу «заговорила»: архангел — Архангельск. Еще один «говорящий» герб — Шлиссельбурга (ключ-город). На петровских знаменах эмблемой города была колонна с якорями. У Санти же: «Ключ золотой под короною императорскою золотою… внизу крепость белая, поле синее».

Как работал Санти с присланными «ведениями» о городе? Сопоставим гербы городов, приписываемые творчеству графа Санти, с присланными Известиями об этих городах. Например, герб Белева: в голубом поле стоящий ячменный сноп, из которого выходит пламя. Эмблема достоверно отражает сведения, присланные из Белевской провинциальной канцелярии. В доношении говорится о большом пожаре, случившемся незадолго до пересылки сведений о городе. Пожар уничтожил «посацких людей многие дворы», а также «замок рубленой весь сгорел». В гербе Серпухова Санти поместил павлина, распустившего оперение. Почему? Можно по этому поводу строить всевозможные догадки, что, кстати, и делалось неоднократно: здесь и пышный павлиний хвост, олицетворяющий многоцветье красок на тканях, выпускаемых серпуховскими мануфактурами, и зоркий взгляд павлина, чуткой птицы, символ города — форпоста у южных границ Московской губернии, и славное напоминание о победе над гордым врагом. В действительности все обстояло проще. Герольдмейстерская контора получила из Серпухова ответ на запрос об особенностях данного города. Серпухов отличался от других «близколежащих мест» тем, что «в монастыре одном родятся павлины». На полях этого сообщения имеется помета: «Переведено». Фраза о павлинах подчеркнута. Вероятнее всего, Ардабьев перевел текст для Санти и тот, исходя из реальных сообщений, поместил в гербе Серпухова павлина.

В гербе города Старицы видим идущую с костылем женщину. Название города происходит либо от имени реки, на которой построен город, либо от местоположения города (из доношения: «город Старица построен изстари между реки Волги да речки Верхней Старицы…»). Однако в доношении не случайно фигурирует слово «изстари». Фигуру женщины с костылем можно трактовать как картинное выражение понятия старости, символизирующее многолетнюю историю города, что вполне соответствует его «состоянию».

В гербе города Торопца центральная фигура — деревянная башня, на которой лежит золотой лук. Во время создания герба город принадлежал к Великолуцкой провинции — по-видимому, отсюда и появился лук. А из описания города явствует, что достопримечательностью его была построенная «в прошлых годех стена деревянная з башнями…».

В присланном из Тулы описании сообщается, что на берегу реки Упы построен завод, где изготавливаются «фузейные и пистолетные