Любовь на сладкое - Алина Ланская

— Угу! А говорят, еще рыжих притесняют, — буркнула Танька, провожая взглядом симпатичного блондина, который совсем недавно получил отлуп у Журавлевой. — Ладно, девочки, что там с нашей очередью? Когда позовут?

— Может, пойдешь и спросишь? — Инна кивает на столы с маникюром. Здесь, в огромном торговом центре, все рядом: и ресторанный дворик, где можно перекусить после покупок, и открытая зона с маникюром.

— Значит, так, девочки. — Максимова возвращается довольно быстро. — У них накладка. Сейчас только один мастер освобождается, и только минут через тридцать — еще два ваших. Ну вы меня поняли, да?

Танька строит жалостливую мину, хотя и так понятно: наше разрешение ей не нужно, она уже мысленно цвет геля на ногти себе выбирает.

— Да иди уж! — Инна машет рукой. — Мы тут посидим. Ты же не торопишься, Люб?

— Совсем нет.

— Да? А я думала, ты звонка ждешь. Ну да ладно. Что тебе еще рассказать интересного? Есть масса студенческих клубов, если интересно, конечно. Стажировки международные, ну это ты все и на сайте найти можешь.

— А где почитать то, что не найду на сайте?

Инна тянется к своему мобильному.

— У нас несколько пабликов, диктуй номер, сейчас по «Ватсапу» скину. Есть два важных — там выпускники тусуются, очень полезно с точки зрения работы, один — так вообще наш, юрфака. Ну и конечно, «Трынделка».

— А это что? Анонимный чат-помойка?

— В точку! Все сплетни всегда там, кто ведет — понятия не имею. Раньше все туда вываливали, не фильтруя, но вот прошлой осенью им хвосты лихо поприжали. И за дело!

— Анонимному паблику?

— Ага! — кивает Инна. — Помнишь, Танька только что сказала, что тебе повезло, раз на Холодова не попала?

— Ага!

Знакомая фамилия и… вредная какая-то!

— У него был роман, да и до сих пор отношения с одной нашей студенткой. Тоже, кстати, бывшей. Их фотки слили в паблик. И Ярослав Денисович этот паблик разнес к чертям собачьим. Он первый, кому это удалось, подробностей не знаю, но универ гудел… Фотки удалили, еще и извинились. А потом их хакнули.

— Как его зовут? — севшим от волнения голосом спрашиваю. — Ярослав?

— Ну да.

— Хам такой смазливый, верно? Темноволосый и синеглазый.

— Знаешь его? Хам — это в точку.

Да в «десятку»!

— А девушка его… светловолосая такая?

— Ага, — неожиданно тихо произносит Инна. — Через три стола от нас сидит с какой-то женщиной.

Едва удержалась, чтобы сразу не обернуться. Это ж у кого такое извращенное чувство юмора, чтобы сделать этого Холодова преподом?! Как универ жив остался, мне интересно. Мне двух встреч с ним хватило!

— В общем, сейчас «Трынделка» очень осторожно гонится за сенсациями. А ты откуда Холодова знаешь?

— Да так… долгая история… — Наконец, оборачиваюсь назад. И правда Тамара, ее я узнаю сразу. Как и женщину, с которой она кофе пьет. Мама Марата. Здесь вообще, похоже, все друг друга знают. — Но сволочь этот Холодов редкая.

— Да! Но даже он не заслуживает того, чтобы его личную жизнь полоскали разные анонимы.

Инна мне определенно понравилась.

На маникюре нас посадили не рядом, так что возможности поболтать больше не было.

«Трынделка», значит… 

Шесть лет назад

— Вот это да!

— Она с ним спала?!

— Позор какой!

— Фу-у-у…

В школьном туалете не протолкнешься. У нас очень крутая школа, здесь при строительстве особо не экономили. Очередей как в «Макдональдсе» обычно не бывает, но сегодня явно что-то случилось. Девчонки столпились прямо в центре туалета, что-то рассматривают, только непонятно что.

— Она теперь не отмоется…

— Вот же гадина!

Девчонки не расходятся, продолжают обсуждать какую-то Светку. Я их знаю, конечно, но мы не общаемся. Так что аккуратно протискиваюсь к кабинке, а шум в туалете не стихает. Где еще обсуждать сплетни, как не в женском туалете!

Перемена короткая, я бегу на урок, не хочу опаздывать на биологию. Янка уже за партой сидит, с девчонками о чем-то болтают. Но тут же переключается на меня, едва я начинаю вытаскивать учебник из рюкзака.

— А ты читала сегодня «Сплетницу»? Там бомба!

— Опять кого-то слили?

Усиленно листаю учебник, ищу параграф, который задали на дом почитать. Вот уверена на все сто — меня сегодня вызовут отвечать. А я эту биологию только зазубрить могу. Ничегошеньки не понимаю.

— Люб! Тут такое! На! — Янка сует под нос мобильный, и я невольно вижу знакомую аватарку.

«Сплетница»! Терпеть не могу этот паблик! Кто-то явно возомнил себя Блэр и Сиреной[1], насмотревшись американского сериала, и теперь устраивает разборки в нашей школе. Сплетни и компромат льются уже третью неделю. И вся школа на ушах. Хотя не вся, конечно, только старшие классы. Им больше всего достается.

— Не интересно, Ян. — Отодвигаю от себя ее телефон. — Вот честно. Нас же это не касается.

— Светка Рудник, оказывается, спала с Борисовым. — Зарецкая совсем меня не слышит. — А он лучший друг ее парня. Там такие фотки… и переписка их, прикинь. Короче, она с ним спала, а он ей сочинения писал. С которыми она школьную олимпиаду выиграла. И там много чего — и про их классную, и про математичку… Сейчас такие разборки начнутся!

— Рудник? Света? — Ушам не верю. — Быть не может! Она же…

— …отличница и почти медалистка, ага! Гордость школы и выпуска этого года. Говорят, она со второго урока сбежала, как только в «Сплетнице» пост появился.

Больше Янка сказать ничего не успела — урок начался. Мне нравилась Светка, приятная такая девчонка, неконфликтная и очень популярная в школе. Ее многие любили.

На следующий день я слегла с жуткой ангиной и, чем закончилась эта неприятная история, узнала лишь через недели полторы, когда Янка пришла в гости.

— Забрала документы. — Зарецкая грызет принесенную ею же шоколадку. — Скандал был капитальный, директриса прозрачно так намекнула родителям, что Светке больше ничего не светит. И это за полгода до ЕГЭ! Хорошо, что паблик только про десятые и одиннадцатые классы пишет. Мы им не интересны.

Вот тут, Янка, ты ошиблась!

«Ты моя нежность, ты мое небо…» Голос Наргиз разгоняет неприятные воспоминания. Только один человек может звонить. А что ты знал про «Сплетницу»? И знал ли?

— Значит, свидание! — Оксанка не спрашивает, ей не нужно подтверждение от меня, она уже все сама решила, я даже подробности рассказать ей не успела. — А я-то, душа наивная, звоню позвать тебя к себе хотя бы на недельку-другую. Волга теперь не котируется, да, Любаш?!