Эпохи холст – багряной кистью - Александр Плетнёв

Неужели сами?!

Или нет? Или нет, и как говорится, человек полагает, а кое-кто располагает?

Что ж, долой мистику, вернёмся к железу и плоти.

Или к закону больших чисел?

* * *

К исходу шестого часа некоторое тактическое преимущество 1-й Тихоокеанской было утрачено – японская колонна: «Микаса» обогнал по траверсу русский флагман, его практически уже обошёл и следующий «Асахи». Накатывал «Фудзи»…

Капитан 1-го ранга Иванов, понимая всю лёгшую на него ответственность, прислушиваясь к рекомендациям штабных офицеров, приказал переложить руль, имея целью короткое уклонение «лево на борт».

«Цесаревич» уже начал плавно реагировать, когда в просвет боевой рубки, разметав лохмотьями дополнительное блиндирование, ворвался огненный и осколочный шквал разорвавшегося снаряда!

Ударило вспышкой, повалив всех, кто был, на пол!

Очумелые звоном в голове, не замечая в шоке боли… кто мог, шевелясь, поднимался на ноги, шатаясь, падая…

Кто стонал не в силах, ворочаясь… Кто молчал уже навсегда безвольным телом…

Привод рулевого управления оказался заклинен, повалив броненосец в крен на циркуляции…

На циркуляции до момента, пока в железных недрах, боевых постах кому положено не сообразили, что «команды не поступают… запросы без ответа»!

До скачущих и таких тягучих минут, пока добравшийся до опалённой рубки старший офицер не принял командование… Пока не перевели управление на центральный пост, где имелся рабочий машинный телеграф, но ни черта не было видно по окружающей обстановке… И когда выяснилось, что с рулевым управлением опять какая-то чертовщина.

Оказалось, что курс держать удаётся лишь машинами!

И всего этого не произошло… Флагман продолжал выписывать циркуляцию, вводя в заблуждение мателоты, командиры которых посчитали, что Витгефт предпринял «новый маневр»… «кардинальный манёвр»…

… пока не пришло понимание…

– Чёрт побери! Господи! Кажется, «Цесаревич» потерял управление!

И кто-то:

– Да ведь командующий не раз талдычил об этом перед боем!

Может, поэтому не было никакой лишней сумятицы. Оценка ситуации среди командиров, офицеров – здравая! Действия – целесообразны.

Но… раздрай был неизбежен!

Было дёрнулся, потянулся вслед за флагманом «Ретвизан», но его командир каперанг Шенснович возвращает броненосец на прежний курс! Тоже вспомнив настойчивое витгефтовское: «…если флагман потеряет управление, сохранять строй!»

С теми же мыслями в рубке «Победы» внимательно и последовательно держали в кильватер «Ретвизану». Всё ждали, когда вице-адмирал Ухтомский на «Пересвете» оценит ситуацию и примет командование на себя:

– Следить за младшим флагманом!

А тот ждал, что вот сейчас «вожак» оправится, вернётся в строй, что управление эскадрой восстановится… само собой.

На «Цесаревиче»… на нём что-то пытались сделать, отрабатывая машинами! Но всё что смогли – довершив разворот, двинули в обратном направлении.

Бронированный «пузан» (а из-за этой своей особенности и без того валкий) шёл вдоль строя, виляя как пьяный, наводя шороху на всю эскадру. Отпрянула «Победа» во избежание столкновения. Резко сбавил ход, травя пар, «Пересвет», уклоняясь вправо.

Командир «Севастополя» Николай Оттович Эссен и вовсе решил: коль строй нарушился и ситуация неясна, и противник вот-вот воспользуется неразберихой… неразбериху надо внести в стан врага, атаковав, а там… дай бог, кривая вывезет!

«Севастополь» тоже повернул вправо – на сближение, продолжая палить по «концевым» японцев.

Чуть отстающая «Полтава» репетовала манёвр, поддерживая огнём.

Впрочем, пальба ни на минуту не утихала ни на одной из сторон. Там…

…Там шестидюймовый пробил борт «Якумо» под фок-мачтой на уровне ватерлинии, круша скос, переборку, разорвавшись в машинном отделении.

…Там второй подряд удар чего-то крупнокалиберного в броневой пояс «Сикисимы» вызвал течь и фильтрацию воды в кормовых отсеках.

…Там, на «Цесаревиче» было не до того! Там, наконец, выбрасывают сигнал: «Адмирал передаёт командование младшему флагману!» Пытаются обуздать непослушное судно. Пытаются влиться в строй… получается не ахти!

С незатухающими пожарами, кренясь, броненосец выписывает новый коордонат, по дуге прорезав строй эскадры, проходя по корме «Севастополя».

Сигнал о передаче командования на «Пересвете» принимают, репетуя приём полномочий: «Следовать за мной», но его сигнальные флаги по эскадре не распознают, не разбирают!

Раздрай был неизбежен!

* * *

Того понял – дождался! Сразу поверил – это оно!

Восторжествовал, почувствовав, как кровь приливает к лицу и… озадачился – что?

Что происходит?

Русский флагман потерял управление?! Очевидно!

Повреждён и уступает место мателоту?! Скорей всего!

Или вообще – Витгефт отказался от прорыва, уводя эскадру обратно?

Но почему ж остальные… куда их к демонам несёт – остальных?

Стиснув крепче бинокль, будто выжимая из него большую кратность, Хэйхатиро пытался отследить и хоть что-то понять в том намечающемся эволюционном хаосе, что медленно постигал эскадру противника.

Главный фигурант и цель – «Цесаревич», выписав разворот, вышел из-под огня, повернув назад.

Часть русской колонны неправильным строем фронта приняла на зюйд, словно нацелившись наперерез «концевым» японского отряда, а там слабое звено – крейсера.

В то время как ставший «головным»… «Ретвизан» (всплыла подсказка) продолжал движение прежним курсом.

«Микаса» уже склонялся к северу, увлекая за собой остальные корабли в охват русских. Того видел – противник всё-таки подставился, смешавшись!

Видел хорошую возможность – срезать угол, сокращая дистанцию до пятнадцати кабельтовых, и бить! Почти в упор, продольно, бегло.

«Было бы чем», – всплыло ещё одно напоминание… неприятное – о потерях в артиллерии.

Уже час как не закладывало, не звенело в ушах от залпов носовых орудий главного калибра «Микасы». Громыхало только с бортового каземата.

Уже хотел отдать приказ: «Последовательный поворот…»

Громыхнуло ответным от русских, судя по силе шестидюймовым где-то в районе машинного отделения, выбросив белое, быстро рассосавшееся облако пара.

На что лишь раздражённо повёл плечом, уже открыл рот – приказать «последовательный поворот…» и… замешкался, успокаивая себя двумя долгими вдохами-выдохами, возвращая трезвость мысли.

Не мог командующий Объединённым флотом позволить себе поддаваться азарту и непродуманному риску.