Корректировка - Вадим Ледов

обустраивать жизнь? Строить планы на будущее? Смешно строить планы человеку, у которого нет цели и который не знает, что с ним будет завтра. Нет, не буду я строить планов, а лучше сниму какую-нибудь будущую бабушку.

Глава 6

Когда мы покинули «Лесную сказку» на часах было всего девять, можно было веселиться дальше, но, честно говоря, меня утомили эти элементы советской сладкой жизни. В ресторане было много красивых женщин, но за красивыми надо ухаживать, говорить слова, рисовать перспективы. Красотки из ресторана за здорово живешь в койку не лягут. А мне хотелось всего, сразу и по бюджетному варианту.

Мы вышли на воздух одуревшие от портвейна и оглохшие от громкой музыки. Генка со словами: «Только бы не на смене была!», поспешил к телефонной будке и завис там минут на десять. Я терпеливо ждал, любуясь на закат.

– Договорился! – Генка был весел и возбужден. – Валим в общагу.

По дороге мы заскочили в дежурный гастроном, где затарились тремя огнетушителями с «Белым крепким» и тортом «Прага».

– Она эта… как её… водитель, – рассказывал Генка, – троллейбус водит. Ехала, рога скинулись, ну я помог приладить. С тех пор и прилаживаю, – он засмеялся собственной шутке, – прикинь, Венерой зовут. Какая-то она башкирка что ли. Порется, будь здоров! Правда ей уже двадцать девять, но мне жениться что ли? Там их три подружки в одной комнате живут.

– И что, все троллейбус водят?

– Две троллейбус, а одна трамвай.

Почему-то нам это показалось очень смешным, так и ржали всю дорогу, держа в руках бутылки как противотанковые гранаты.

Общага троллейбусного парка высилась серой громадой обшарпанных стен. К стеклянным дверям вестибюля мы не пошли.

– Там строго, вахтер злющий, сразу попрет, – объяснил Генка, – Девки через окно парней водят. Я с Венеркой договорился, она нам окно на первом этаже откроет, – он глянул на часы, – через десять минут.

Окно нам открыла темноволосая грудастая девушка с восточным лицом. Довольно-таки симпатичная, что для меня было особенно важно, потому что это оказалась не Венера.

– Салют, Рая! – приветствовал ее Генка, подавая в окно бутылки и коробку с тортом. – А Венерка где?

– К комендантше пошла за бельем, – отвечала девушка распевным голосом, – а меня послала вас встречать.

Мы влезли в окно, пробрались через захламленную комнату, заставленную разобранными панцирными кроватями, и вышли в коридор.

– А где, твой-то? – осторожно поинтересовался Генка, – Как его… Василий?

– Выпиздила мудака, – так же распевно отвечала Рая.

– Так ты теперь свободна?

Она кивнула.

– Как дырка в заборе.

– А чего так-то? Парень вроде неплохой, – не отставал от нее Генка, усиленно мне подмигивая и показывая большой палец.

Раиса шла перед нами, покачивая литыми бедрами.

– Все вы хорошие, когда засадить хотите.

– Ну, это ты, Раечка, обобщаешь. Тебя послушать, так все мужчины примитивные существа, обуреваемые низменными страстями.

– Именно! Вот ты, наверняка, приперся сюда с бухлом, классическую музыку послушать. Других целей у тебя, конечно же, нет?

– Не без этого, видишь ли, женщина — это произведение искусства, а тяга к искусству лишена цели.

Она недоверчиво фыркнула и тут мы пришли.

Девчонки жили в большой комнате. Обстановка спартанская – три кровати вдоль стен с одинаковыми тумбочками у изголовья, платяной шкаф и квадратный стол у окна. На стенах фото киноартистов, вырезанные из журнала «Советский экран».

– А Люсьен где? – поинтересовался Генка насчет третьей обитательницы комнаты.

– Домой поехала на выходные, завтра к утру пожалует. Да вы рассаживайтесь, – Раиса радушно кивнула на хлипкие стулья с драной обивкой. – Извиняйте, гостей не ждали, так что чем бог послал.

Бог сегодня был не слишком щедр. На столе стояли две открытых банки, с кильками в томате и кабачковой икрой, в кастрюльке исходила паром вареная картошка. Картину довершала трехлитровая банка огурцов домашней засолки и буханка черного хлеба.

Скворцов, солидно крякнув, расставил на столе наш вклад – три бомбы темного стекла, а торт, подумав, пристроил на подоконнике.

Мы уселись возле окна друг напротив друга и Генка, не спрашивая разрешения, закурил. Раиса, с независимым видом рылась в шкафу, нарочито, не обращая на нас внимания, а я украдкой ее рассматривал. Несмотря на не слишком приветливую встречу, она мне понравилась. Выражение ее скуластого лица с темными продолговатыми глазами, я бы назвал спокойно-развратным, а туго обернутая в цветастый халатик статная фигура (лифчик она надеть не удосужилась), волновала и будила низменные страсти.

Тут явилась Венера со стопкой свежего белья. Ее внешность вполне соответствовала облику статуи с острова Милос – пышненькая, щекастенькая, в русых кудряшках и с греческим носом, только что руки на своих местах. Этими руками она кинулась обнимать, вскочившего при ее появлении Генку. Они так аппетитно тискались и чмокались, что мне стало завидно.

– Геннадий! – сказал я ему с укоризной, – Может ты, наконец, перестанешь целоваться и представишь меня девушкам?

– В самом деле, привел, не пойми кого… – своеобразно поддержала меня Раиса, – Венерка, хватит лизаться, будто год его не видела. Позавчера только, полночи с тебя не слазил.

– Грубая ты Раисочкина! – обиженно сказала Венера, отлипая от любовника и усаживая его обратно на стул. – Не слушайте ее, молодой человек, она бешенная.

Тут она уставилась на меня и расцвела.

– Симпатичный! Гляди Раиска, какого кавалера тебе Геночка привел! А ты вечно всем недовольна!

Раиса пренебрежительно хмыкнула.

– Иные кавалеры, хуже холеры.

Тут вступил Генка и стал, наконец, меня представлять. Надо отдать ему должное, я у него был и «светлая голова» и «круглый отличник» и «будущий академик».

Венера смотрела на меня с восторгом, а у Раисы в глазах зажегся огонек интереса. Чтоб разжечь его еще больше, я взял, да и поцеловал ей ручку. Ну как ручку, рука у нее была, что надо – рабочая. Ладонь чуть уже моей. Такая, даст в лоб, мало не покажется. Вспомнились её слова про бывшего ухажера.

– Какая прелесть! – захлопала в ладоши Венерка, – А мне, а меня?

– Тебе пусть Генка целует, – осадила ее Рая, приятно удивленная моим джентльменским жестом, и добавила, – во все места.

– Ну что, метнемся к стаканам! – пригласил Скворцов, срезая ножом пластиковую пробку с «огнетушителя». – В смысле