Любаша - Лира Алексахина

пузатый кувшин к лицу. Коротко рассказала произошедшее.

— На столе для Мюррея. Отнеси потом, только не говори, что от меня. Потом, когда проорется.

Оказалось, заводилу звали Камила — молодая вдова, давно греющая постель капитану и лелеющая надежду однажды стать полноправной хозяйкой его дома. Да только Мюррей никого не пускал к себе, тайные встречи проходили на ее территории. Все знали, все молчали.

— Я тут подарок принес, — Олаф неуверенно стискивал тесак в руках. — Да только невместно теперь…

— Красивый, — счастливо улыбнулась и охнула, не зная держаться за ребра или за щеку.

— Все вон! — рявкнул с порога бешеный Мюррей. — Кроме нее!

* * *

Помощники вышли, Олаф остался, широко расставив ноги, скрестив руки и сжав челюсть на хмуром лице. Капитан отправил дверь в полет, захлопнув ее с треском, и встал рядом, гневно сверля взглядом. Светить разукрашенной стороной не хотелось, оттого продолжала изображать статую «Люба и кувшин».

— Рассказывай, — рявкнул Мюррей.

— Мы прояснили спорный вопрос, пришли к консенсусу, предварительно высказав полярные мнения. Вам не о чем переживать. По пути я упала. Сама.

На повара напал приступ кашля. Джонатан, пылая бешенством, вырвал кувшин из моих рук. Да так и остался стоять, словно обнаженные камни, с которых схлынула яростная волна. Укоризненно посмотрела на него, покачала головой и отобрала обратно.

— Сколько их было?

Пожала плечами, жаловаться, а тем более искать справедливости у него не имело смысла. Итак мешаю, тут еще грелку поцарапала. Одни неприятности.

— Собралась в большой мир, не плохо бы выучить азы правил, — спокойно начал Мюррей, сев на перевернутый спинкой стул. — Дам книги, будешь пересказывать каждый вечер. Я несу за тебя ответственность… Моя вина — не представил перед людьми, не показал, под чьей опекой… Приходи на обед в общую залу. Раз Олаф так радеет, пусть учит этикету с этого дня по ускоренной программе, — хлопнул себя по коленям, вставая. — Жалование назначу, составь список необходимых вещей на первое время, раздобудем. Велдон скоро придет. Работайте.

* * *

Камилла

Трудно дышать. Скорее, скорее убраться с людских глаз. Забиться к себе, пережить позор, обдумать план мести. Чтобы какая-то деревенская бабища взяла да заняла мое место? Не для этого таскалась за Джонатаном, унижаясь и выпрашивая ласку.

Сжала кулаки. Что она ему может дать? Ничего! Простушка без гроша и угла. А я какая-никакая партия. Да в нашем захолустье лучше меня никого нет!

Джонатан принял рассказ за чистую монету, хорошо его накрутила. Велдон подправил только нос, и на том спасибо! Мне теперь нужна вся красота, все терпение, чтобы отвадить от пришлой. Я бы, может, тоже не отказалась от шикарных нарядом аристократов. Паршивка придумала умно — прикопать в канавке или сжечь барахло. Капитан мужик добрый, свое все погорело, вот и дал, что было.

На месте не сиделось, внутри все зудело и ныло. Чашка с водой выпала из трясущихся рук и разбилась, остро блестя осколками. На счастье!!!

Надо успокоиться. Есть только одно место. Выдохнула только зайдя под сень листвы, вдыхая пряный аромат леса. Привалилась к стволу, смежив веки. Постою немножко и тесто пойду месить. Пирожки испеку Джонатану, его любимые. Задобрю.

Ну вот, полегче. Открыла глаза и… провалилась в бездонный омут напротив. Хотела вскрикнуть, да голос отказал. Ватные ноги подкосились, упала, ничего не чувствуя …

* * *

Джонатан

Устал. Откинулся на спинку, запрокинув голову с закрытыми глазами. Перед глазами встала полоса препятствий — личная больная фантазия, отражающая суть происходящего.

Узкий перешеек «проверка местности» был пройден. Раскачивающиеся мешки «вода», «паек», «люди» остались позади. Пострадавшие в тепле с крышей над головой. Весной начнем строить дома. Среди личного состава есть холостые. На крайний случай дадим пособие и отпустим в город, если женщины изъявят желание. Лабиринт «заготовки», «постройка укрепления», «пострадавшие» в стадии прохождения.

В мою картину мира добавились «зыбучие пески» в лице Любы. Кто бы знал, что одна женщина может принести столько проблем? Это еще не приехала мать с курицами…

Хлопнул от души по столу. Ненавижу чувствовать себя дерьмом, но именно это прекрасное чувство иглами впилось под кожу, никак не желая пропадать. И ведь старается, но все равно не вписывается. Ей бы в Ганзу, пришлась бы к месту…

Камилу в отставку. Слишком возомнила о себе. Еще и драться полезла. Свидетелей произошедшего нашлось не мало. Пять на одного не достойно даже для мужчин. А раз они, подданные военного королевства, коллективно получили от одного противника, значит пора вспомнить тренировки.

Камила, Камила, ты же не успокоишься ни после напоминания условий договора, ни после дорогих подарков. Значит, уедешь. На горизонте женитьба, надо соблюсти хотя бы видимость приличий… Если не срастется, отправлю в столицу с матерью. Там и лекари лучше, и комфорта больше. И от меня подальше.

Решено. Сегодня же поговорю. Под предлогом помощи соседям и закупки необходимого отправлю с группой солдат, а те посадят на корабль. Есть у меня один вдовец, как раз в ее вкусе. Надо написать ему, пусть готовится к свадьбе.

Короткий стук, моментальное открытие двери и бесцеремонный посетитель плюхается на мой диван, мечтательно уставившись на шкаф, будто это не кусок дерева, а прекрасная нимфа с выдающимися формами. Руперт старше меня лет на тридцать, но такой же упертый и неугодный короне — заместитель, правая рука и просто хороший человек.

— Джонатан, как мужчина мужчине, что у тебя к новенькой? — свирепое выражение лица.

— К Любе? — переспросил в неверии, подавшись вперед.

— Да, — расплылся в идиотской улыбке темноволосый великан, — к Лююююбе, — просмаковал имя, словно дорогое вино.

— Ничего.

— Отлично! Тогда я женюсь! — подскочил и победно протанцевал до моего стола, будто неожиданно получил богатое наследство от дальнего почившего родственника. — Готовься к роли брата божьего, раз уж его так некстати сожрали. У тебя не будет взаймы кольца? Я как-то даже не думал, что со мной такое может случиться, — обескураженно признался… идиот. — Все верну. У матушки твоей позаимствуем платье…

— Стоп.

В голове не укладывалось, что этот прожженный любитель женщин вдруг решил жениться. Кто угодно, но только не он. Никогда. Не в этой жизни. И на ком?

— Что? — прорычал друг, раздражаясь.

— Ты у нее спросил?

— Зачееем? — искренне недоумевал Руперт. — Хорош собой, — указал обеими ладонями на себя, — умен, богат, добр. Или ты сомневаешься в моем обаянии?! — брови взлетели вверх к густой темной шевелюре.

— Она немного … отличается от наших женщин, — попытался подобрать рациональное объяснение. Не говорить же, что она иномирянка, спасшая жизнь Хильде, которую я обязан оберегать? — В общем так. Если согласится, кольцо можешь