Охотники - Джеймс Фелан

— Не знаю. Я даже не понимаю, почему не взял его сразу. Но я вообще сейчас мало что понимаю.

Мини немного помолчала, потом спросила:

— А можно я немного полежу с тобой?

— Конечно.

Мы лежали на спине и рассматривали люстру у нас над головами. Люстра была хрустальная и, даже не смотря на почти полную темноту, каждая из тысяч хрустальных подвесок играла искорками света, и казалось, что мы лежим под самым настоящим звездным небом.

Мы прожили в небоскребе уже три дня. Пока на спасение не было даже намеков. А что, если другого мира больше нет? Стало безумно одиноко, и я заплакал. Мини, конечно, поняла, что я плачу, но не подала виду.

8

Когда я проснулся, Дейв уже собрал рюкзак. Мини еще спала. Анна приготовила для всех завтрак: на тележку поставила четыре тарелки овсянки, чай и кофе для себя с Дейвом, сок для нас с Мини. Вид у нее был отдохнувший, глаза блестели, привычная красота вернулась. Захотелось хоть раз в жизни почувствовать себя таким же бодрым и полным сил.

День был солнечный; небо наконец–то стало ярко–голубым, серые тучи исчезли, и открылся вид на восточную часть города. Я подошел к окну со стаканом апельсинового сока в руке. Пейзаж оставался прежним. Никаких перемен: ни к лучшему, ни к худшему.

— На лестнице чисто, — Дейв плюхнулся на стул и принялся за завтрак.

Я сел напротив. Дейв был весь потный, и я понял, что пока остальные спали, он один разобрал баррикаду из столов и стульев, которую мы устроили на лестнице. Мне стало стыдно, но с другой стороны, я просто не мог встать раньше: я очень устал, у меня болели все мышцы.

— Я тут подумал, — сказал Дейв с набитым ртом, — нам нужно поднять наверх несколько канистр с горючим. И еще возьмем в пожарных машинах веревки.

— А веревки зачем? — удивилась Анна.

— Мы их свяжем, закрепим здесь наверху и спустим в шахту лифта — будет подъемник. Мы сможем поднять сюда хоть канистры, хоть слона, если получится открыть двери лифта на первом этаже.

— Классная мысль! Не придется таскать всю эту тяжесть по лестнице! — обрадовалась Анна.

Как же хотелось спать. Вообще непонятно, когда эти двое отдыхали. Например, мы с Мини оказались сонями.

— А если шахта заблокирована? Ведь если лифт застрял где–нибудь между этажами, ничего не выйдет.

Дейв с Анной посмотрели на меня так, будто я плету коварный заговор, чтобы разрушить их замечательный план.

— Но попытаться–то можно, — сказал Дейв и подошел к соседнему столику. Там лежал пистолет, про который я рассказал вечером.

— Я его зарядил. Пуль в ящике не было, но он того же калибра, что и мой. Нужно, чтобы ты научился с ним обращаться, прежде чем мы пойдем вниз.

Я кивнул и принялся за овсянку. Анна подмигнула Дейву. Я заметил взгляды, которыми они обменялись. Похоже, сегодня утром Дейва утомило не только перетаскивание столов и стульев.

Я поднялся из–за стола и взял пистолет. Он оказался неожиданно тяжелым. Вряд ли у меня получится удерживать его на вытянутой руке, да еще и стрелять при этом. Я оттянул затвор, заглянул в небольшую прямоугольную выемку, откуда должна выпадать гильза после выстрела, посмотрел в пустой патронник.

— На всякий случай лучше не досылать патрон, если не собираешься стрелять, — сказал Дейв.

— И так понятно, — ответил я раздраженно.

— На твоем пистолете нет предохранителя и трехступенчатый спусковой механизм: досылаешь патрон, целишься и стреляешь. Магазин рассчитан на пятнадцать патронов.

Кивнув, я засунул пистолет в задний карман джинсов, ремень на которых пришлось затянуть потуже. Кстати, у Дейва был пистолет с магазином на семнадцать патронов.

— Ты собираешься доедать? Дейв съел весь завтрак, — сказала Анна.

Я мотнул головой, надел куртку и ботинки.

— Некогда рассиживаться.

Я подошел к Мини, легенько потряс ее за плечо:

— Мин, вставай, позавтракай. Мы сейчас пойдем вниз.

Мини буркнула в ответ что–то смешное и довольно грубое. Я улыбнулся. Уж очень здорово эта девчонка ладила с природой и со своим организмом: если хотела, могла проспать весь день. У большинства современных людей так не получается. Где–то на задворках сознания я понимал, что в темноте нужно быть начеку, но все равно не мог отказаться ото сна — ведь рядом были друзья.

Пока Дейв ел добавку, Мини расправилась с овсянкой, а Анна выпила чай.

Я сложил рюкзак, дождался остальных и первым пошел к лестнице.

На лестнице было темно, померещиться могло все, что угодно, но мы освещали себе путь фонариками, а Дейв даже достал пистолет. Несколько раз мне чудились какие–то странные звуки, и я останавливался, а за мной и все остальные. Может, вообще не стоило спускаться? Но, переведя дух, мы снова шли вниз. Да, наша вылазка таила опасности, но и привлекала возможностями. Во время спуска только и разговоров было про встречу с другими выжившими. Довольно быстро мы оказались в пустом вестибюле — и страх исчез вместе с темнотой.

Вышли наружу. Площадь перед небоскребом была пуста — ни единой души, ни единого движения. Мне показалось, будто я в большом безлюдном соборе. Ночью землю припорошил снег, еще не успевший растаять под холодным зимним солнцем.

— Смотрите: следы, — сказал Дейв.

Через самый центр Сорок девятой улицы тянулась цепочка следов. За три последних дня здесь почти ничего не изменилось. Пожарные машины стояли там, где и раньше. Двери фургона Спасательной службы Нью–Йорка были распахнуты.

Девять канистр с бензином мы перетащили в вестибюль. Мини с Анной остались внутри, а мы с Дейвом отправились проверить полицейские машины.

— Ты попробуй завести вот эту, — указал Дейв на одну из двух машин, брошенных нос к носу посреди Сорок девятой улицы, — а я займусь соседней.

В «моей» машине стекло со стороны водителя было опущено, и сидение намокло от дождя, поэтому я повернул ключи в зажигании, даже не садясь за руль. Через пару секунд автомобиль с жутким ревом завелся.

— Отлично! А в моей сел аккумулятор.

Я улыбнулся.

— Пусть прогреется пару минут, — сказал я.

Вспомнилось, как отец учил меня водить. Он усадил меня в наш старый огромный «Форд», и я умудрился вписаться в столб на совершенно пустой дороге, потому что у меня не хватило сил повернуть руль. Потом еще года три отец пересказывал всем этот случай. Еще бы не посмеяться: одно–единственное препятствие на всей дороге, и то я с ним не разминулся. Дейв бы точно вертел руль нашего «форда» без особых усилий, но я был уверен, что в такой вот полицейской машине от меня будет больше пользы, чем от него.

— Слушай, а как насчет яхты? — предложил я.

— В смысле?