Свои. Путешествие с врагом - Эфраим Зурофф

Возможности спасать евреев у Временного правительства Литвы почти не было. В июне, в эту первую неделю войны, вопрос убийства евреев для них даже подниматься не мог. Идет война. Немцы расстреливают литовцев, поляков, русских, евреев. Большей частью это советские должностные лица. Хотя погибали от рук немцев и повстанцы. В свою очередь, кровавую бойню устраивали большевики – Правенишкес, Райняйский лес, Червень… Вокруг хаос. Они пытаются восстановить порядок. В тот период нет и причин говорить отдельно о евреях. Военные действия, кругом сотни погибших. В Каунасе в общей могиле хоронят повстанцев. Первая забота – стабилизировать положение, восстановить общий порядок. Тогда можно надеяться решить другие вопросы[49].

По еврейскому вопросу литовцы к согласию не пришли. Существуют три точки зрения: в соответствии с крайними взглядами все евреи Литвы должны быть уничтожены; более умеренные требуют, чтобы были созданы концентрационные лагеря, где евреи кровью и потом должны расплатиться за свои преступления перед литовцами. Третья точка зрения? Я – практикующий католик. Я и другие подобные мне убеждены, что у человека жизнь отнимать нельзя. Только Бог может это сделать. Я никогда ни к кому не относился враждебно, однако при советской власти я и мои друзья убедились, что общего пути с евреями нет и никогда не будет. Мы считаем, что литовцы должны быть отделены от евреев, и чем раньше, тем лучше. По этой причине гетто необходимо. Там вы будете отдельно от нас и не сможете нам навредить. Это христианское поведение[50].

Личности еврейской национальности […] селятся в отдельных отведенных для этой цели местах и носят на левой стороне груди круг желтого цвета размером 8 см, в середине которого должна быть буква J.

Евреям запрещено иметь:

а) радиоприемники;

б) типографии, пишущие машинки;

в) автомобили, мотоциклы, велосипеды;

г) пианино, рояли и фисгармонии;

д) фотоаппараты[51].

Писать воспоминания? Уже слишком поздно. Да и не хочу. […] Зачем оставлять документы, говорящие о том, что мы были взрослыми людьми, а государственной зрелости не проявили. Ведь вся эта деятельность со времен Каунаса и Вюрцбурга была не борьбой за свободу Литвы (хотя мы этим и прикрывались), а борьбой за власть, которую мы получим в Литве. Сколько непонимания, сколько бесполезных стычек, подозрительности, стремления опорочить других. Мы, наверное, слишком мало прожили независимой жизнью и не научились государственной мудрости! Пишу это не под минутным впечатлением, но прочитав эти документы. Зачем оставлять следующим поколениям свидетельства тогдашней ничтожности?[53]

Именем Юозаса Бразайтиса названы одна из улиц Каунаса и аудитория в университете Витаутаса Великого. Прах Юозаса Бразайтиса перезахоронен в Литве, рядом с костелом Воскресения Христова в Каунасе, со всеми почестями, при участии литовских воинов и президента Валдаса Адамкуса. На перезахоронение останков правительство Литвы выделило 30 тысяч литов.

Улица в Вильнюсе, у подножия горы Гедиминаса, и улица в Каунасе, в микрорайоне Эйгуляй, названы именем К. Шкирпы. В центре Каунаса, на доме 25 по улице Гедимино, в его честь открыта мемориальная доска с надписью: “В этом здании в 1925–1926 годах работал добровольный создатель армии Литвы, участник борьбы за независимость, член Учредительного сейма, начальник штаба, дипломат, создатель и руководитель Литовского фронта активистов, премьер-министр Временного правительства Литвы, кавалер ордена Креста Витиса, полковник генерального штаба Казис Шкирпа (1895–1979)”.

Казиса Шкирпу и организацию, которой он руководил, можно упрекнуть в том, что в деятельности берлинского ЛФА антисемитизм был поднят на политико-программный уровень, в том, что антисемитская пропаганда, которую вели участники антисоветского сопротивления среди населения Литвы, создала одну из предпосылок Холокоста. С другой стороны, надо заметить, что берлинская организация ЛФА предлагала “еврейский вопрос” решать, прибегая не к геноциду, а к изгнанию из Литвы.