Вы всё жжёте! Том 3 - Бронислава Антоновна Вонсович

того, как Шарль замолчал, тем самым давая понять, что он выбирает второй вариант, а дедушка ворчливо заметил:

— Мог бы сразу начинать с «во-вторых». А то Его Величество как напридумывает планов и начнёт нас доводить, чтобы мы действовали исключительно по ним. Мол, не зря же он старался, ночей не спал.

— Он их всё равно постоянно меняет, — отмахнулся Шарль. — И потом, Его Величество выбрал подсматривать за вашей экономкой и может это делать на законных основаниях.

— Да за ней неинтересно подсматривать. — В кабинет влезла голова Франциска. — Стоит за углом и ждёт, когда вы начнёте расходиться. Нужно её спровоцировать на действия.

Судя по тому, что оскорблённым он не выглядел, он застал только окончание разговора. Или же подсматривание за Франсиной казалось ему сейчас куда привлекательнее демонстрации собственных обид на неблагодарных потомков.

— Замечательная идея, — зевнул дедушка. — Сейчас спровоцируем.

Он снял защиту с кабинета и артефактом вызвал Франсину. Появилась она не сразу и выглядела немного запыхавшейся, притворяясь, что была далеко и бежала сюда из последних сил.

— Разместите инора Буле в гостевой, — распорядился дедушка. — Он у нас поживёт некоторое время.

— Как долго поживёт, мэтр? — сразу уточнила Франсина. — Нужно ли как-то менять меню в угоду гостю?

Кажется, всем присутствующим стало понятно, что изменение меню волнует экономку в последнюю очередь, а вот сколько проживёт и зачем он вообще у нас остаётся — в первую.

— Ещё чего не хватало, менять ему в угоду меню, — проворчал дедушка. — Гость должен быть счастлив, что вообще у нас гостит. И что я ему показываю пару алхимических приёмов.

— Вы ещё не показываете, — напомнил Шарль, принимая игру. — Только пообещали.

— Завтра покажу. Николь бывает очень убедительной. А сейчас мы все идём спать, как бы кому-то ни хотелось другого.

— Кто-то идёт спать, а кто-то остаётся на дежурстве, — заметил Франциск, предвкушающе потирая руки. — Посмотрим, куда побежит наша инора Лорель.

И сказал он это так, что мне тоже стало ужасно интересно, куда она побежит. Понятно, что конкретно сейчас она пойдёт устраивать Шарля, но потом-то она должна как-то сообщить новости своему работодателю по шпионской части?

Впрочем, я тоже уже хотела спать так, что с трудом удерживала зевки. Пусть потанцевать толком не удалось, но обсуждение планов затянулось. При этом мы так и не решили, как будем действовать.

Ванну я приняла, но на большее меня не хватило — глаза закрылись сами, стоило голове оказаться на подушке.

Утром меня разбудило совершенно немелодичное пение. И ладно бы это были оперные арии или хотя бы церковные псалмы, не так обидно было бы. Так нет, Франциск выбрал очень симпатичную народную песенку и сейчас горланил её из всех своих призрачных сил, немилосердно фальшивя. С другой стороны, хорошо хоть, не гимн Шамбора: исполнение главой страны, хоть и покойным, за оскорбление символа страны не засчиталось бы, но просыпаться под такое музыкальное сопровождение и врагу не пожелаешь.

— Огонёк, смотрю, ты проснулась, — прервался призрак на полуфразе. — Я уже устал ждать. Такое прекрасное утро, а ты всё дрыхнешь.

За окном было серым-серо, как это часто бывает зимним утром, так что я прекрасным его не назвала бы, особенно с учётом того, что послужило причиной моего пробуждения. Поэтому я сделала вид, что продолжаю спать.

— Огонёк, не притворяйся. Я знаю, что ты уже не спишь. У нас в планах завтрак, а потом мы идём на разведку, необходимость которой признал Робер.

— А Франсина?

— Что Франсина? Она вчера просто отправила вестника. И ничего лишнего не сказала, даже по имени не обратилась к адресату, — искренне возмутился Франциск. — Ладно, давай умывайся. Завтрак через полчаса. Потом двигаемся в Ланже, Робер артефакты уже приготовил. А я пока навещу мажонка. Введу его в курс дела.

Он просочился сквозь стену, но я вставать не торопилась, ожидая от призрака подвоха. И не зря: вернулся он почти сразу.

— Ах да, Робер просил передать, что купол от прослушки ставить не будет, поэтому в застольной беседе ни о чём таком не говорить, что могло бы быть использовано Фаро против нас.

И он опять исчез, в этот раз насовсем. Зато появилась Франсина, которая тихонько заглянула и зашла, лишь убедившись, что я не сплю.

— Леди Николь, вы проснулись? Доброе утро, — бодро сказала она. — Мэтр просил вам передать, чтобы вы не опаздывали на завтрак.

— Я уже встаю.

— Замечательно. А правда, что вы вчера видели вдовствующую королеву? — с придыханием спросила она.

Отрицать то, что видели многие, и то, что уже наверняка дошло до ушей Фаро, было глупо, поэтому я подтвердила:

— Видела. Она меня приглашала для разговора.

Франсина с восторгом, которого наверняка не испытывала, прижала руки к груди.

— Богиня, не могу поверить! Вы видели королеву так же близко, как я вас сейчас. А что она вам говорила?

— Хотела выяснить, лояльны ли де Кибо правящему дому. Я уверила, что лояльны.

— И всё? — чуть разочарованно спросила экономка.

Не могла же она всерьёз рассчитывать, что я ей выложу про королевское сватовство?

— У нас был совсем короткий разговор. Я больше ходила туда-сюда, чем общалась с королевой. Мне кажется, эта встреча была только для того, чтобы показать, что королева против де Кибо ничего не имеет. А какой там был бал!

И я начала восторженно описывать всё, что вспоминалось. И даже то, что Люсиль удалось потанцевать с королём, не забыла рассказать. Слушала Франсина меня с кислым видом, немного оживилась лишь при упоминании короля, но и то, когда выяснила, что танцевал он с моей подругой, а на меня внимания не обращал, окончательно потеряла интерес.

— А к Её Величеству Его Величество не заглядывал, когда она с вами беседовала? — бросила она пробный шар.

— Мы беседовали без свидетелей, — почти не соврала я, после чего наконец отделалась от любопытной экономки и отправилась приводить себя в порядок.

На завтраке мы говорили о всякой ерунде. Шарль даже с чего-то начал вспоминать, какие именно композиции исполнял королевский оркестр, и заявил, что одна из скрипок постоянно выбивалась из общего лада. Я такого не заметила, но я и находилась в зале куда меньше.

— В моё время такого не было, — печально сказал Франциск и даже вытащил платочек,