Сияющий мир - Кара Колтер

— Бедняжка Бренда, — продолжила Эйс. — Она-то думает, что выберут ее. Надеюсь, мы все равно останемся подругами.

Бренда Уэстон была вылитая мать, Эшли, — белокурая и голубоглазая, в общем, настоящий ангелочек. И еще она умела петь.

— Ты ведь понимаешь, Эйс, что это всего лишь сон?

— А миссис Мак-Гир говорит, что хорошие сны сбываются.

Ну, спасибо вам большое, мисс Мак-Гир. Снова вы.

— Мисс Мак-Гир, — осторожно произнес Нейт, — имеет в виду, что нужно просто верить во все хорошее. А сбывается только то, чего мы очень хотим. Например, стать доктором. Или учителем. Или пилотом.

— Или как глупый Фредди Кэмпбелл думает, что станет хоккеистом?

— Да, так.

— И что, станет?

— Не знаю. Думаю, если очень захочет этого...

Эйс фыркнула:

— Если Фредди может стать хоккеистом, то я уж точно могу стать рождественским ангелом. Потому что я очень этого хочу.

Да, кажется, обходной путь не сработал.

— Эйс, не слишком уж надейся на это, — угрюмо пробурчал он.

Девочка улыбнулась, легко прощая отцу то, что он изо всех сил старался разрушить ее мечту.

— Не беспокойся, пап. Все будет хорошо.

— Знаешь что? Ты — самый умный ребенок из всех, кого я встречал.

А их было всего шесть. Может, это было не очень удачно сказано, но Эйс так счастливо улыбнулась, словно получила в подарок долгожданного щенка.

— Так ведь рождественский ангел и должен быть умным!

Нейт вздохнул. Он все-таки попытается выбить у нее из головы эту нелепую идею. Ей никогда не стать рождественским ангелом. И ему стоит дать понять Морган, что он не хотел бы поощрять этот безнадежный оптимизм.

«Повод поговорить с Морган?» — отозвался внутренний голос.

В любом случае Нейт пообещал принести ей доску для крючков — так он убьет двух зайцев. И потом у него не останется ни одного повода для очередной встречи.

И тогда он постарается держать себя и дочь подальше от нее, чтобы уберечь от очередной потери близкого человека... А Морган Мак-Гир, кажется, уже стала близка для них обоих. Следовало быть осторожным, очень осторожным...

— Пойдем, малыш, я тебя подвезу до школы. — Он засунул ланч в портфель Эйс, взъерошил ее волосы, и девочка обняла его.

— Папочка, я тебя люблю.

И на одну секунду казалось, что все в порядке, и Эйс, ради которой он жил на этом свете, была самым прекрасным ангелом.

* * *

В дверь позвонили как раз в тот момент, когда елка грохнулась на пол. К счастью, она была такой громадной, что, падая, зашумела, и Морган успела отскочить в сторону, спасая свою жизнь.

— Что за черт! — воскликнула Морган, глядя на елку, лежавшую на полу в окружении сломанных ветвей и иголок.

Снова раздался звонок. Морган перелезла через дерево, загородившее выход, и распахнула дверь.

На пороге стоял Нейт Хетоуэй, и выглядел он как самый, что ни на есть настоящий дьявол; черная кожаная куртка и черные джинсы, черные бакенбарды, черные глаза, в которых танцевали огни, которые заставили позавидовать бы самого хозяина преисподней.

— А мне казалось, вы не ругаетесь, — мягко заметил он, и с его словами изо рта вылетали облачка пара, образующиеся от горячего дыхания.

Мысленно Морган прокляла акустику дома, которая позволила ему услышать ее даже за дверью. А еще она прокляла старые серые штаны и футболку, в которые она была одета. И за компанию молодая учительница прокляла тот факт, что ей отчего-то ужасно захотелось ощутить это горячее дыхание на своей шее.

— Я не ругаюсь при детях! — запротестовала она. — Это возможно только при взрослых.

Глаза Нейта лукаво сузились. Морган показалось, что она как-то неудачно подобрала слова для оправдания. Это все из-за того, что его приход так взволновал ее!

Он явно думал кое о чем другом, касающемся только взрослых — гораздо более интересном.

— Что там упало? — спросил Нейт, заглядывая через ее плечо.

— Ничего! — вскинулась Морган. Она впервые встречала Рождество в одиночестве, и никогда прежде сама не устанавливала елку. Честно говоря, это пока было самым разочаровывающим опытом ее самостоятельной жизни. И она даже не пыталась обманывать себя в этом только потому, что Амелия Эйнсвози, которую она и в глаза не видела, утверждает, что одиночество помогает воспитывать характер!

Нейт увидел поверженное дерево.

— Пытались поставить елку?

Его голос совсем не звучал мягко. Или звучал? Даже если так, это ничего не меняло!

— Я просто положила ее, чтобы сначала повесить гирлянды, — соврала Морган, чтобы скрыть от Нейта одиночество и разочарование.

— Не глупите, — серьезно посоветовал он. — Вы это только что придумали.

Она пожала плечами, пытаясь не выдать свою слабость, свое желание, чтобы кто-нибудь, кто-нибудь сильный и решительный пришел и помог ей.

Помог ей установить эту дурацкую елку, разобраться с нижними ветками, повесить звезду на самую верхушку и гирлянды.

В Нейте точно было что-то колдовское, раз уж он явился в самый ужасный момент, когда Морган чувствовала себя брошенной и слабой. Он был соблазном во плоти — соблазном полагаться на кого-либо, кроме себя самой. И она собиралась отделаться от него как можно скорее.

— Помочь с елкой?

— Нет, — бросила она прежде, чем смогло вырваться желанное «Да!» и выдать ее.

Он кивнул, но, вне всякого сомнения, прекрасно понимал, что к чему. Она была всего лишь беспомощной женщиной, которую новая Морган Мак-Гир хотела навсегда изгнать из своей новой жизни.

— Я принес полку для крючков. Могу повесить, если хотите.

Она перевела взгляд на предмет в его руке. При виде этого прекрасного изделия беспомощная женщина расплакалась бы от счастья. Цвета меда, с идеально скругленными углами — просто произведение искусства.

Ладно, но, как только он повесит ее, она выставит его за порог. И ни за что не позволит ему помогать с елкой.

Несмотря на желание взбунтоваться против одинокой и радостной Амелии, Морган понимала, что, в конце концов, действительно будет лучше, если она сама установит елку. Она отступила от двери, и Нейт вошел.

Морган коснулась доски:

— Это не совсем то, что я ожидала увидеть. Я думала, будет просто старая доска, серая, неотесанная.

— Она такой и была, пока я над ней не поработал. Это старое дерево просто восхитительно: например, это доска от старого амбара, который построили сотню лет назад. — Его пальцы ласково прошлись по поверхности. — Дуб, такой же сильный и красивый, как в первый день, когда они спилили его.