Бриллиантовое бикини - Чарльз Вильямс

— О, разумеется, шериф, — согласился дядя Сагамор. —Сделайте одолжение. Я, знаете ли, всегда радуюсь, когда подкуплю малость похозяйству. Сдается мне, что, если честный труженик способен еще чего-то себекупить после того, как накормил всю свору политиканов, что сидят у него на шее,это лучше всяких слов говорит о процветании страны.

— Пойдем! — коротко отозвался шериф. Конюшня была сложена избревен, под крышей виднелись обрывки, кровельной дранки. Внутри располагалисьизрядно захламленные стойла для мулов, там было темно и замечательно пахлоконским потом, точь-в-точь как на скачках. В углу виднелась дверца, по всемувидать, в комнату, где хранился корм.

Мы все остановились у входа, а шериф решительно шагнул кдверце и отворил ее.

— Ну-ну, — протянул он, потирая руки. — Так я и думал.

Из-за его спины мне было не очень-то хорошо видно, что там,но походило это на груду набитых чем-то мешков, аж почти до самого потолка.

— Как много корма. Только вот не сладковат ли он для мулов?— спросил шериф и начал подсчитывать мешки, старательно загибая пальцы и шевелягубами.

Дядя Сагамор привалился к стене и сплюнул табак.

Шериф наконец досчитал и, повернувшись, посмотрел на дядю.Вид у него (у шерифа то бишь) стал куда как довольней.

— Девяносто мешков, — подытожил он. — Примерно так нам исообщали. Небольшая такая покупочка, совсем крошечная.

— Ну, сами знаете, как оно бывает, — пожал плечами дядяСагамор. — Когда гнешь спину по восемнадцать — двадцать часов в день, неочень-то часто удается выбраться в город. Вот и стараешься сделать запас.

— Будь так добр, объясни-ка мне, что ты собираешься делать сэтакой прорвой? — поинтересовался шериф. — Люблю послушать добрую историю.

— А почему бы и нет, — говорит дядя. — Видите ли, как Сэмнаписал мне, что собирается погостить у нас нынешним летом и привезет с собоймальчонку, я решил запастись сластями. Сами знаете этих мальчишек. Все бы имтолько сладкое подавай.

— Девять тысяч фунтов сахара? — переспросил шериф. — Должнобыть, они прогостят у тебя несколько лет. А ты не боишься, что от такогоколичества сладкого у парня разболятся зубы?

Дядя Сагамор прямо прищелкнул пальцами.

— Ах ты, Господи! — ахнул он. — Об этом-то я и не подумал.

Лицо шерифа вновь начало наливаться краской.

Дядя Сагамор расстроенно покачал головой.

— Ну вы только представьте, — сокрушенно промолвил он. —Тоже мне шуточка получилась — купить столько сахара, и все понапрасну.

Мы вернулись к машине. Шериф отворил дверцу и занес ногу надступенькой.

— Знаешь, наперед будь умней, Сагамор Нунан, — посоветовалон. — Отольются кошке мышкины слезки, рано или поздно, но отольются. Он где-тоздесь, рядом, и уж я его отыщу. И тогда тебе будет не до смеха.

— Да никак ты что-то потерял, шериф? — спросил дядя Сагамор.— Так надо было мне сказать. Уж мы с Сэмом завсегда поможем, только намекни. Ине бойся, мы не проболтаемся, что твои парни начали прикладываться ккротоновому маслу. На нас можно положиться.

Шериф выругался сквозь зубы и зашвырнулся в автомобиль, стреском захлопнув за собой дверь. Машина рванула с места, развернулась наполном ходу и понеслась вверх по склону. Похоже, этот шериф и его подручные всевремя куда-то спешили — неудивительно, что они так часто давили поросят умистера Джимерсона.

Я все дивился про себя, зачем это дяде Сагамору вздумалосьпокупать этакую уйму сахара, но спрашивать опять побоялся, все равно ведь нескажет. Спрошу лучше потом папу, вдруг он знает. Только уж явно дядя не о нас спапой заботился, как он шерифу объяснил, — ведь до сегодняшнего утра он и знатьне знал о нашем приезде.

Дядя Сагамор глянул в ту сторону, где на опушке еще виднелсяприцеп доктора Северанса. Тут папа спохватился, что так увлекся дядиной беседойс этим раскипятившимся шерифом, что напрочь позабыл рассказать ему нашиновости.

— Так-так… Сто двадцать долларов в месяц, говоришь? —переспросил дядя Сагамор, выслушав папу, и попытался плевком сбить кузнечика вдобрых десяти футах от него, но промахнулся на пару дюймов. — А у нее анемия?

— Именно, — подтвердил папа. — Ей надо есть овощи.

— Подумать только, какие дела творятся на свете! — говоритдядя. — Такая молоденькая девушка, и на тебе.

— Кстати, а у нас овощи-то есть? — поинтересовался папа.

— Хмм, — задумчиво протянул дядя. — Думаю, в огороде ещеосталась репа, которую посадила Бесси. Если, конечно, свиньи ее всю неповырыли.

— Тогда она должна быть первый сорт, — обрадовался папа.

— Как пораскинешь мозгами: ну кто и когда видел свинью санемией?

Мы направились вверх по холму к трейлеру. Дело уже близилоськ вечеру, тени деревьев начали удлиняться и накрыли озеро.

Доктор Северанс успел тем временем отцепить автомобиль отфургона и натянуть над дверью полосатый тент, как будто над верандой. Под нимстояла пара полосатых раскладных кресел и столик. Переносное радио на столеиграло музыку. Словом, очень даже уютно.

Как раз когда мы подходили, из двери показался докторСеверанс.

— Привет, — бросил он папе, а папа представил ему дядюСагамора. Доктор все еще оставался в том же двубортном пиджаке, но галстук свойснял, а в руке он держал стакан со льдом и каким-то питьем. — Как вы насчетвыпивки? — осведомился он.

— Ну, если вас не затруднит, — вежливо отозвался дядя.

Доктор скрылся в фургоне, а мы присели в тенечке. Слышнобыло, как он там позвякивает льдом и стаканами. И тут на пороге появилась миссХаррингтон.

— Бог ты мой! — только и вымолвил дядя Сагамор. Нуточь-в-точь как папа давеча.

Она переоделась, но новый ее костюмчик был совершенно такойже, как прежний, только что не белый, а полосатый, как леденец на палочке. Наногах у нее были золотистые босоножки из тонких ремешков, а ногти ног тоже быливыкрашены в золотой цвет. На запястье у нее болтался тяжелый браслет, а налодыжке — тоненькая золотая цепочка. Потряхивая кусочками льда в стакане, онаприслонилась к двери и смерила взором дядю Сагамора.

— С ним что-то не в порядке? — спросила она папу.

— Ох, — сказал папа. — Это мой брат Сагамор.

— Да уж, я и сама могла бы догадаться, — ответила она. —Есть у него во взгляде что-то этакое, если вы меня понимаете.