Серебряный филин - Сергей Аникин

увидел, что жена спит, слегка похрапывая, на спине. Всё произошло очень быстро: он накинул ей на нос ветошь и прижал её к носу и рту. От резкого запаха она очнулась, открыла глаза и начала сопротивляться, ногтями царапая лицо мужа. Но пару раз вдохнула едкий, режущий глаза и нос запах хлороформа. Сначала её чуть не вырвало от отвратительного запаха, рвотный рефлекс подступил к горлу, но затем она ослабила руки и опустила их на подушку. Потом он схватил её, приподнял и взвалил, точно мешок картофеля, на плечо. Он принёс её в зал и посадил на стул, затем канатную верёвку обмотал вокруг стула и её живота, связал её и руки связал сзади на морской узел. Затем он пошёл на второй этаж, сжимая в правой руке пропитанную ветошь. Он зашёл в комнату к Александре. Она что-то играла на синтезаторе, а его не услышала, потому что её уши закрывали огромные наушники. Он подошёл и накинул ей на нос ветошь, резко прижал её к себе. Она даже не успела что-то закричать и начала вырываться, но потеряла сознание.

Он отнёс её на руках в зал и посадил рядом с мамой справа от неё на стул, затем также связал и заклеил ей рот скотчем. После он пошёл к комнате Марии. Та разговаривала по телефону. Он приоткрыл дверь, она развернулась и увидела отца.

— Дочка, мне нужна помощь, помоги папе, — сказал он.

— Пап, давай попозже, я по телефону общаюсь, — прикрыв ладонью микрофон, буркнула она.

Его это точно парализовало, точно по всему телу пустили ток. Он влетел к ней, схватил за руку.

— Если я сказал, нужно выполнять и всё делать, дрянь! — вырвал у неё телефон и швырнул его об пол.

Телефон разлетелся при ударе, задняя крышка слетела, и вылетела батарейка. Затем он тыльной стороной левой ладони вмазал ей пощёчину. Она покачнулась, отвернула голову и сделала два шага назад.

— Психопат чёртов! — развернувшись, она вмазала ему прямо в нос два удара кулаком.

От ударов он качнулся, и она воспользовалась моментом и выбежала из комнаты, побежала вверх, на последний этаж. Отец вышел из комнаты и прислушался к её топоту по ступеням. Он улыбнулся мерзко, растягивая губы, и побежал вниз, к выходу. Мария выбежала на крышу, едва не упала в бассейн и, подбежав к филину на крыше, осмотрелась. Вокруг не было ни души. Что делать? Как быть? Эти мысли не покидали её. Затем она увидела корявое, усыпанное снегом яблочное дерево. Она сделала два шага назад, затем побежала и прыгнула. Приземлилась она на ветку и ухватилась за неё обеими руками, точно это был спасательный круг. Ветка захрустела, будто трухлявая, Мария мгновенно сориентировалась и ногами обхватила ствол. Ветка отломилась, полетела вниз. Она потихоньку спустилась по стволу дерева.

— Помогите кто-нибудь! Спасите меня! — кричала она и бежала в сторону ворот.

Затем она выбежала, а из-за машины с разворота, держа лопату, как бейсбольную биту, вмазал ей прямо в переносицу отец. Удар остановил её, ноги подкосились, и она упала. Переносица захрустела так, точно разрезали кочан капусты пополам. Из переносицы в разные стороны бил фонтан крови. Она начала тяжело дышать, нет, это не одышка — это страх.

— Папочка ничего не смыслит в боксе! — истерически улыбался он. — Но у отца есть лопата на все случаи жизни!

Затем он в метре от неё кинул лопату, точно это был дротик, и она, пробив пушистый, как бархат, снег, воткнулась в сугроб.

— Так, давай помогу, — приподняв её голову левой ладонью и правой поднося ветошь, пропитанную хлороформом, сказал он.

— Отвали от меня, мудак! — ударяя его по лицу, закричала Мария.

Но он прислонил к её носу и рту ветошь, и она ещё брыкалась минуту, а после потеряла сознание. Он отнёс её на руках домой и посадил рядом с матерью. Затем также связал на стуле и завязал руки сзади. Теперь дочери сидели по бокам, а мать в середине, между ними. Он отошёл назад и посмотрел на них.

— Какая идиллия, я сейчас зарыдаю, — произнёс он, растянув рот в улыбке.

Затем он отправился к автомобилю и, открыв багажник, вытащил из снега лопату, убрал внутрь. И достал из него тёмно-зелёного цвета металлическую канистру с бензином. Он взял её в руки и пошёл в дом. Зайдя в зал, он открыл канистру и начал обливать комнату, разливая воспламеняющуюся жидкость повсюду.

Затем он начал обливать сидевшую без сознания Надежду. Он облил её с головы до ног. Она очнулась, открыла глаза, резкие пары бензина просверлили её нос.

— Уху-уху, — хотела прокашляться она, но рот был заклеен.

Затем он начал обливать сначала одну дочь, а затем вторую. Надежда вытаращила глаза, мотала головой в разные стороны и что-то мычала. Дети от едкого запаха очнулись. Обоих парализовал страх, точно инфаркт в молодые годы. Обе сидели с бешеными глазами, сердце у каждой колотилось так, точно вот-вот остановится.

— Итак, семья в сборе, какое счастье, твою мать! — поставив около себя наполовину пустую канистру, сказал он.

Надежда, глядя на него, начала мычать сильнее и подпрыгивать на стуле. Он подошёл к ней и резко ударил ладонью по лицу. Она отвернула голову, а затем снова повернулась.

— Не смей нервировать меня и паясничать, — ухватив её за горло, произнёс он, — а то я сейчас брошу спичку, и ты будешь пылать ярким огнём.

Она сделала гримасу гнева и смотрела на него, внутри у неё всё горело, она хотела вырваться и перегрызть ему глотку. Он посмотрел ей в глаза и погладил по голове.

— Хорошая и послушная девочка! — улыбнулся он. — Итак, начнём, пожалуй, с тебя, — показал он указательным пальцем правой руки на Надежду. И продолжил: — Смотри, думаешь, ты особенная? Да нет, ты просто очередная сука, ты стерва высшей категории, не нужно быть гением, чтобы понять, чего ты хочешь. Ты хочешь родить детей, воспитать, дать образование, и всё, твоя миссия завершена. А со мной как ты поступаешь? Хочешь показать, что ты лучше, умнее, хочешь подмять меня под себя, взять под чёртов каблук или под высокую шпильку, чтобы я только колотил бабки, и всё.

Затем он подошёл и снова отвесил ей пощёчину.

— Вот из-за этого мужики рано и умирают. Ты хочешь сказать, что мужики умирают от старости? — он сделал паузу, улыбнулся страшно, обнажая все зубы, и продолжил: — Я тебя умоляю, вы, сучки, их доводите. В данный момент ты, дрянь, своим чёртовым базаром впиваешься через мои уши в мой мозг раскалённой спицей и постоянно уничтожаешь