Малыш для генерального - Рин Скай

— Ты зря Марьяш, так… — грозит мне пальцем бывший. — Упустила свое счастье, а я, между прочим, — парень рукастый…

Ага. Только руки растут из… не из того места они растут, в общем.

Федя помешивает серое месиво, а я… до моего носа доносится совершенно бесподобный запах. Как завороженная я придвигаюсь к замызганному ведерку… и улетаю в нирвану! Никогда бы не подумала, что у строительного бетона такой потрясный запах!

— Марьяш, ты чего? — смотрит Федя на меня как-то странно. — Воняет? Так я сейчас уберу! Ты же беременная все же. Вдруг тебе плохо станет, а я откуда знаю, что делать?

— Не сметь! — командую я. — Тебе лишь бы убрать. Доделывай, лентяй, а я просто понюхаю, ладно?

— Марьяш, я там еще штукатурил у себя в комнате… — как-то неопределенно отвечает мне Федор. — У тебя тоже могу подновить… боялся, просто что вонять будет. Ты только пока долг у меня не стребывай… машину должен на ремонт поставить.

А, вот почему вдруг такаярукастая активность у нас! Хочет примаслиться, чтобы я ему вытащенную заначку простила. А была бы у него машина более-менее, тогда бы он не стены штукатурил, а своих мымр!

Наши комнаты с Федей смежные, хоть и каждая со своей дверью. И из Фединой доносятся такие запахи, что у меня начинают слюнки течь. Сквозняк распространению этого запаха… мокрого дождя, или мокрой побелки только способствует.

Побелка… даже никогда не задумывалась, что даже это слово так вкусно звучит!

— По-бел-ка… — иду как зомби в Федину комнату. Сажусь на корточки рядом с мокрой стеной.

М-м-м… пахнет так же классно как от Сергея, только чуточку лучше. А что будет, если я… скажем так, оближу это? Это же не вредно, правда? Или очень вредно, но чуть-чуть… можно, иначе умру!

Вижу, как от стены отходит маленький сухенький кусочек штукатурки. Надо бы прибрать его до лучших времен. Вдруг позже приспичит, а Федина комната занята будет?

Время до вечера проходит незаметно. Я выспалась, пообедала и в хорошем расположении духа иду вновь понюхать штукатурку. Федя все так же возится в туалете. Надо же какое упорство… Я пристраиваюсь к стене и тут… звонок в дверь.

Я даже не дергаюсь. Это — наверняка не ко мне. А раз к Феде шастают, то пусть он и открывает.

— Марьяна? Да. А вы кто? — слышу я голоса мужа и еще кого-то из коридора.

И тут откалупывается большой такой шматок засохшей побелки. Очень сухой и аппетитный! И ароматный! Я зажимаю трофей в руках и выхожу навстречу голосам.

— А, Марьяш, вот ты где! Это к тебе!

Поднимаю глаза и… не верю им! Сергей Валерьевич! Собственной персоной! На пороге моего дома…

Федя мой, весь грязный и потный. Конечно, ремонтом занимается человек. Рядом с начищенным, напомаженным донельзя, благоухающим гендиром он выглядит заморышем. Вылезшим из шахты гномом-каменоломном… И он тушуется, естественно.

— Ну… Марьяш, если что, я в туалете. Я так понял, это твой начальник. Если что, зови!

Федя улепетывает от высоченного шкафоподобного Астафьева, как от прокаженного. А мог бы и меня защитить, гад такой! Всегда знала, что Федя — жуткий трус. Никогда не мог остаться и поддержать в трудную минуту.

Мы с Сергеем Валерьевиче остаемся в коридоре наедине.

— Так и будете держать меня на пороге? — взгляд главгада окидывает меня с головы до ног, задерживаясь на моем животике.

— Говорите, зачем пришли и… дверь открыта. — да, грубо, но он заслужил!

— Может, хоть в дом пустите, ради приличия? — прямо в обуви собирается заходить Сергей Валерьевич.

Ну да, в коридоре грязно. Федя со своей вкуснейшей побелкой замарал все. Ладно уж, пусть проходит в туфлях, потом заставлю бывшего пропылесосить.

Молчим. Вопросительно смотрю на главгада.

— Я… был излишне резок сегодня. — начинает он.

— Да неужели? Разве только сегодня?

— Нет, не только Марьян. Но я явно обозначил свою позицию по поводу беременности и ребенка. Мне не нужно всего этого. У меня есть сын и как отец я состоялся. А как на сотрудника я могу и имею право на вас кричать. Ясно?

Смотрю на него. Его слова больно бьют мое сердце. Оно сжимается, обливаясь кровью. Малыш пинается в животе вновь.

— Так вы не извиняться пришли? — хмыкаю я, прикладывая руки к животу, стараясь унять разбушевавшегося крошку.

— Нет. Я пришел пояснить все. И не держитесь за живот. Если вам плохо, сядьте! Могу воды принести, если покажете кухню. Или позвать вашего… кто он вам?

— Муж. — буркаю я.

Глаза Сергея ползут на лоб.

— Как муж? Вы же в разводе! Я видел ваше личное дело в отделе кадров…

— Это не ваше дело! — заявляю я. — Ни мой муж, ни то, держаться ли мне за живот или нет, никак не касается вас! — вся кровь приливает к моему лицу от обиды. Побелка хрустит в руках. Вот черт, сейчас еще такой смачный кусочек из-за него раскрашу! — Раз ребенок только мой и вы к нему отношения не имеете, не смейте указывать мне! Валите отсюда!

Со злостью я подношу штукатурку ко рту, вдыхаю божественный запах и отправляю кусочек в рот. Ммм… как она приятно хрустит на зубах! Словно самый большой и смачный чипс из пачки.

На моем лице вероятно чистый детский восторг… а вот лицо Сергея вытягивается.

— Вы что делаете?! — подбегает он ко мне и вырывает остатки побелки из кулачка.

— У-у-у… — отдай! — рявкаю я на него. — Готов у беременной последний кусок штукатурки отобрать!!! Буржуй! Недаром тебя Милена…

— Замолчите! Немедленно! Милену тоже на всякую хрень тянуло, типа асфальтовой краски, но побелку жрать… это уже слишком! О ребенке подумайте! — заявляет мне эта наглючаярожа.

— Мой ребенок! И моя беременность! И у меня еще целая стена штукатурки есть!!! — заявляю я. — А у Феди ведро бетона!

Как не показываю ему язык — уму не постижимо. Очень хочется показать еще и средний палец, но… я же девушка приличная.

— Значит, витаминов не хватает. — вдруг мирно, и как-то задумчиво произносит главгад, будто что-то припоминает. — Вам надо есть фрукты, овощи и витамины специальные пить. Такие… розовые, в аптеке продаются.

Сергей заглядывает мне в глаза и берет меня за руки. Это все происходит как-то быстро и будто под гипнозом каким. Он привычно уже кладет руки на мой животик и застывает. Прислушивается.

Ну же, сына! Пни этого придурка посильнее! — мысленно прошу я. И малыш… послушно толкается ему прямо в ладонь.

Сергей улыбается. Только одному ему известно, что он в своей гадской голове думает по поводу толчка.

— Сядь, посиди. Я съезжу в аптеку и привезу все необходимое.

Сергей и впрямь усаживает меня на диван.