Вызов принят! - Селеста Барбер

Поравнявшись со мной, Сексуальная Сестричка резко остановилась.

«Дыши, Барбер, просто дыши».

Я уже почти миновала ее, когда она вдруг резко дернулась в мою сторону и выбросила вперед руку, словно замахиваясь. Я вздрогнула и, не разбирая дороги, бросилась прочь так быстро, что пукнула на бегу.

Я бежала к библиотеке и слышала несущийся мне вслед хохот. И я знала, над кем смеялись. Надо мной. Но мне было все равно. Пускай я выставила себя идиоткой, что с того? Сексуальная Сестричка замахнулась совсем не сильно, и наверняка никто, кроме меня, этого не заметил. Но лично мне со страху почудилось, будто на меня мчит Майк Тайсон, готовый поколотить меня за то, что я без разрешения погладила его ручного тигра.

Наверное, нужно было проявить характер, взглянуть ей в глаза и показать, что меня не запугать. Ведь тем, кого травят, всегда советуют не бояться и демонстрировать, что ты хозяин своей судьбы и никому тебя не сломить. А стоит дать обидчикам отпор, как они тут же отстанут, верно?

Что ж, а мне не хотелось этого делать. Мне стало страшно, и я убежала. И если из-за этого все решили, что я слабачка, мне плевать. Ну да, я продула, а она выиграла. Молодец! Я даже могу за небольшую плату побыть ведущей на церемонии награждения победительницы.

Я печенкой почуяла, что нужно уносить ноги, и послушалась внутреннего голоса.

В поисках библиотеки я промчалась мимо химических лабораторий. Потом оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что она не гонится за мной, а ее приспешники не собираются бросать мне в спину какие-нибудь снаряды. Но все было спокойно. Народ так и толпился возле крикетной площадки, смеялся и показывал в мою сторону пальцами. Это меня нисколько не задело, и я продолжила бежать.

Ворвавшись в здание, я услышала, как пара учителей просят коллег подменить их во время дежурства на большой перемене. Им, видите ли, тоже хотелось сходить «посмотреть шоу». И тогда я окончательно поняла, что приняла правильное решение. Я не собиралась служить бесплатным развлечением для всей школы. Да, я обожала смешить людей, но в данной ситуации не пошли бы они на хрен?

В тот день мое имя не сходило у людей с языка – «Тебе пиздец, Барбер» или «Боже, Селеста, ну ты сегодня и огребешь». И я вдруг превратилась в «человека дождя», я почувствовала, что мне просто необходимо очистить свое имя от этой шелухи. Оказавшись в пустынной библиотеке, я вытащила ручку и листок бумаги и, вытирая слезы со щек, принялась выводить строчку за строчкой: «Селеста Барбер, Селеста Барбер, Селеста Барбер, Селеста Барбер». А исписав всю страницу, прибавила в конце: «…лучше всех, а остальные – просто смех».

Примерно в то же время меня возненавидели две суперпопулярные одноклассницы. Вот, блин, пришла беда, отворяй ворота. Пользуясь властью, которую давал статус завзятых школьных стерв, они умудрились сделать так, что весь восьмой класс меня в школе практически все игнорировали. Я слегка преувеличиваю, конечно, не то чтобы на меня вообще не обращали внимания. Нет, когда я шла через школьный двор или сидела в одиночестве, пытаясь придумать шутку или смешной монолог, мне частенько кричали в спину: «Тупая уродина, никому ты не нравишься!» или «Кто это там вякает? Жопе слова не давали!».

Обычно я приезжала в школу рано и шла от автобусной остановки к зданию через двор, посредине которого высился огромный крест. #предегоочами

В тот день я сразу поняла, что что-то не так. Джанет, девчонка, ставшая в последние месяцы моей неофициальной лучшей подружкой, тоже уже приехала, но явно не горела желанием со мной общаться. Это меня слегка озадачило, учитывая, что еще накануне вечером мы болтали по телефону, обсуждая, не перейти ли нам с прокладок на тампоны с аппликатором.

– Ты в порядке? – смущенно спросила я.

– Угу, – бросила она и быстро свернула в ту сторону, где стояли две популярные девочки.

Как человек, привыкший во всем докапываться до сути, я подошла к другой знакомой девчонке и спросила, не знает ли она, за что Джанет на меня злится. На что та ответила:

– Я не в курсе. Лучше спроси у нее.

Это начинало нервировать.

– Да елки, я только что спрашивала. Что вообще происходит?

Девчонка отвернулась и тоже отошла туда, где стоял актерский состав «Стервоз». Я осталась одна. Поначалу я попыталась игнорировать происходящее. Но мне проще было бы отрастить крылья или объехать луну верхом на хомяке, чем научиться игнорировать что бы то ни было. Тогда я подошла к ним. Сердце мое трепыхалось и билось прямо в двойной подбородок. Девчонки захихикали и принялись разглядывать свои туфли. Вот оно, типичное говняцкое поведение.

– Что происходит? – дрожащим голосом спросила я.

На меня демонстративно не обращали внимания.

Черт!

– Я что-то натворила?

Сучка номер один встряхнула волосами, чтобы откинуть их со своего безупречно высокого лба, и произнесла, едва шевеля хорошенькими маленькими губками:

– Отвали, ты никому не нравишься.

И все рассмеялись.

ЧТО?

Слушайте, я вовсе не невинная ромашка. Я не из тех, кто всегда старается сгладить конфликт. И если вы меня выбесите, я вам об этом скажу.

Но тут было другое. В одну секунду все, кого я считала своими приятелями, переменились. Если раньше они были дружелюбными и веселыми, то теперь стали запуганными и злыми. Я прекрасно знаю, что дети и подростки порой кого угодно могут достать – уж поверьте, у меня ведь ДВЕ падчерицы подросткового возраста. Но эти сучки вели себя так не из-за того, что я была в чем-то виновата, а просто потому, что им так захотелось.

Стушевавшись, я отошла. Я не дурочка, надо мной частенько подшучивали, и я к этому привыкла. Но стать объектом откровенного издевательства была не готова.

Я решила, что вернусь на автобусную остановку и подожду еще одну свою подругу, Алису. Она всегда приезжала последней. Алиса была хиппи; мы звали ее Систер, потому что она любила нас всех, как родных сестер. Милая, добрая девушка, с которой ты всегда чувствовал себя как дома. Я была уверена, что Алиса вступится за меня или хотя бы поддержит, пока остальные будут упражняться в остроумии.

Алиса вышла из автобуса, и тут уж я не смогла сдержаться. Знаете, как это бывает, когда ударишься в школе головой и говоришь всем: «Все хорошо. Мне не больно». Но потом учитель звонит твоей маме, и стоит тебе услышать в трубке ее голос, как ты сразу же начинаешь плакать. Так же было и сейчас. Я увидела Алису и мгновенно разревелась.

– Все меня ненавидят, – дрожащим голосом произнесла я со слезами на глазах.

Она ничего не ответила, просто пошла дальше, низко опустив голову.

– Систер? – окликнула я, в панике бросилась за ней, догнала и пошла рядом. – Я не понимаю, что происходит. Джанет мне не отвечает. А Дебби сказала, чтобы я отвалила.

– Я не хочу с тобой разговаривать, – пробормотала Алиса, не поднимая головы.