Паутина зла - Игорь Пронин

Вспомнилось, как Ратмир упомянул злую собаку во дворе у старосты. Вот чего еще не хватало Озерцам — собак! Если они у кого-то и имелись, то вели себя на удивление тихо — и все же про немых, не брешущих от нечего делать, деревенских псов ведун прежде не слыхивал.

Опять шорох. Середин обернулся и вздрогнул: волк стоял всего в десятке шагов, в упор разглядывая человека голубыми глазами. Дрогнула верхняя губа, приоткрывая клыки.

— Ухожу, — пообещал ведун, спиной продавливая пушистый подлесок. — Уже ухожу, электрическая сила, намек понял.

Выбравшись на луг, он утер выступивший пот. Что-то не ладилось… Умруна Олег не боялся, да и прочей нечисти тоже, даже представить себе не мог, что отступит перед ними. Но волки — совсем другое дело!

— Ничего, — утешил он сам себя. — По крайней мере, ясно, что главное — за этим лесом. Туда не пускают. Стараясь выглядеть со стороны как можно спокойнее и увереннее, Олег пошел вдоль леса. Вскоре Озерцы остались по левую руку сзади, а еще спустя пару сотен шагов под ногами оказалась плохо наезженная колея, убегающая к Овражкам. В другую сторону, за мостик через ручей, до селений далеко, а здесь — несколько часов пути. Не проведать ли Овражки — посоветоваться, посплетничать с жителями об Озерцах?

Не успел ведун на что-либо решиться, как услышал мерное поскрипывание — звук приближающейся телеги. Он двинулся навстречу.

— Ну! Встала! — недовольно отреагировал хозяин на поведение своей лошаденки, когда она испуганно зафыркала, увидев Олега. — Но!

— Будь здрав, добрый человек! — Ведун отступил на обочину, пропуская скрипящий экипаж. — Не в Озерцы ли едешь?

— Тебе что за дело? — не слишком любезно осведомился конопатый мужик, с опаской поглядывая на саблю.

— Подумал — подвезешь, может? — Олег запрыгнул на телегу. — Сам-то — из Овражков или местный?

— Из Овражков. — Мужик отвернулся.

— Значит, в Озерцы едешь? Или дальше, на тракт?

— Дальше, ближе — тебе-то что за дело? По своей надобности еду! А вот что ты тут один делаешь?

— Позвали меня люди, на умруновы проделки жаловались, — решил не темнить Олег. — Думаю и в Овражки заглянуть. Да ты не отворачивайся, разве так принято между добрыми людьми разговаривать?

— А кто тебя позвал? — Мужик по-прежнему смотрел в сторону.

— Староста Борис, — соврал ведун. Впрочем, не таким уж это было и враньем. — Меня Олегом звать, а тебя? Да обернись же!

— А меня… Меня никак не зови!

Мужик бросил вожжи и обернулся, блеснув красными глазами. Инстинктивно отшатнувшись, ведун полетел с телеги, и только это спасло его от удара когтистой лапы, в которую успели превратиться руки мужика. «А крест-то?!» — успел подумать Олег, и тут же запястье обожгла запоздалая боль.

Оборотень, чья морда вмиг покрылась шерстью, прыгнул на него, не долетев полшага. Этого хватило, чтобы Середин успел выдернуть из ножен саблю, отмахнуться от первого натиска и вскочить.

— Так вот ты какой?!

— Такой! — неожиданно признался оборотень. — И ты таким будешь!

Он опять прыгнул вперед, рассчитывая исключительно на скорость. Это было слишком просто, тело отреагировало само: сабля со свистом рассекла воздух, коснулась толстой шеи. Одновременно с дополнительным движением кисти Олег ушел с линии атаки оборотня, тут же отступил, изменив направление. Но его уже никто не преследовал — захлебываясь черной кровью, оборотень повалился на траву.

Понесла лошадка, для которой все произошедшее с ее хозяином явно было сюрпризом. Поглядывая то на умирающую тварь, постепенно принимающую облик человека, то на удаляющуюся телегу, Олег замер в неподвижности. И вдруг дрогнули несколько молодых елочек, пропуская под собой серые тени. Первый, самый крупный волк с ходу повис на горле несчастной лошади, ржание перешло в какой-то жалобный хрип. Жертва упала почти сразу, и тогда вся стая начала рвать ее. Вожак поднял окровавленную морду, посмотрел на Середина.

— Ухожу, — одними губами прошептал ведун. — Занимайтесь своими делами, ребята. Вот только…

Он окончательно отсек оборотню голову. Неприятно было поднимать ее за волосы, теперь совсем человеческую, конопатую, с торчащей козлиной бородкой. Но дело есть дело — если нет времени заняться трупом как следует, надо хотя бы унести голову. Однако волки на этот счет имели свое мнение.

Первым к Олегу направился вожак, другие по одному оторвались от трапезы и затрусили следом. Волки не смотрели на человека, выписывали зигзаги, будто между елками, — и только вожак глядел, не отрываясь. Середин попятился, взмахнул саблей.

— Я же вам не враг! Или лошади мало, а, серые?!

Вожак зарычал, и это будто явилось какой-то командой: волки разбежались, стали заходить с разных сторон, постепенно отрезая человека от деревни. Ведун заозирался в поисках хоть какого-нибудь деревца, чтобы прислониться нему спиной. Он помнил, что нападать должен именно вожак, — но то у обычных хищников, а эти вели себя чересчур странно.

Вожак дошел до тела оборотня, наступил на него лапой и снова зарычал, обращаясь явно к Олегу. Зарычал требовательно. Глядя на скребущие по трупу когти, ведун осторожно разжал пальцы, выпуская голову, отошел еще на несколько шагов.

И волки разошлись, отпуская его. В лес твари возвращаться не спешили, бродили поблизости, но человек их больше не интересовал. Только вожак продолжал буравить ведуна тяжелым взглядом голубых глаз, хотя и не рычал. Все так же пятясь, Олег двинулся по лугу и вскоре нащупал ногами дорогу. Он обернулся — отсюда уже видно было холм с домиками.

— Так вы друзья или враги, электрическая сила?

Волки не ответили. Двое вернулись к лошади, остальные бродили поблизости от вожака, который все так же охранял труп оборотня. Олег сорвал пучок травы, вытер им лезвие. Непонятно… Единственное, что пока удалось разузнать: ни в лес, ни в Овражки соваться не стоит. Если вспомнить, что и в Озерцах находиться по меньшей мере опасно, то вывод один: надо пока уходить назад, за мостик. А уж оттуда действовать основательно.

Однако прежде, чем позорно отступить, Олег решил еще разок наведаться к Озерцам — точнее, получше рассмотреть их с другой стороны.

Лес, начинавшийся под холмом, неспроста назвали Еловым — больше Олег нигде не видел хвойных деревьев. Тем удивительнее было место, облюбованное нечистью, — ведь именно хвои криксы, как правило, избегают. Впрочем, здесь Олег столкнулся с необычно высоким уровнем магии. Крест не чувствовал ее до тех пор, пока оборотень не начал превращение… Зябко передернув плечами, ведун вспомнил старика из корчмы: «Не ходи!»

— Кто, ежели не я? — вслух поинтересовался у березовой рощицы Середин. — Аз есмь, электрическая сила! Справлюсь, не впервой.

Роща зашумела листьями. Между деревьями мелькнуло что-то белое, и сабля сама прыгнула в руку, но тут же Олег услышал блеяние. Счастливый козленок, болтая обрывком веревки на тощей шее, скакал по роще, а его преследовала девочка — та самая «Аленка», что недавно сидела с котенком на коленях неподалеку от дома Бориса. Ведун застыл, не двигаясь, подпустил беглеца поближе, а потом прыгнул и прижал волочившуюся по мху веревку ногой.