Мендельсон. За пределами желания - Пьер Ла Мур

— Я слишком люблю тебя, — тихо призналась она. — Это плохо. Когда слишком любишь, всё время страдаешь.

Она и слышать не хотела о приданом, и у Феликса не было другого выхода, как послать ей роскошный анонимный свадебный подарок.

Так Анна Скрумпнагель исчезла из его жизни.

Через некоторое время Феликс получил письмо от Карла и с облегчением прочёл, что его друг потерял всякий интерес к Анне, после того как встретил Сюзи Планкет, молодую англичанку с необычайно изобретательным умом и интригующим характером. «Я скоро буду иметь возможность рассказать тебе побольше о Сюзи, потому что сэр Джордж Смарт, директор филармонического оркестра, посылает тебе приглашение приехать сюда и дать концерт из твоих сочинений».

К удивлению Феликса, его отец прочитал письмо сэра Джорджа без взрыва негодования и предсказаний катастрофы.

— Весьма почётно, весьма, — пробормотал он, кладя письмо на стол. — Сэр Джордж пишет, что тебя ждёт весь Лондон, но ничего не говорит о деньгах. Он думает, каким образом ты доберёшься до Англии? Наверное, вплавь... С другой стороны, бесспорно, большая честь для такого юнца, как ты, быть приглашённым дирижировать филармоническим оркестром.

В глазах старика промелькнула вспышка гордости, которую он поспешил скрыть, отвернувшись к окну.

— Возможно, — продолжал он, задумчиво потирая подбородок, — эта поездка принесёт тебе практическую пользу. Я веду переговоры о займе для Королевского Прусского казначейства и стараюсь привлечь к этому делу различные ветви банка Ротшильдов. Я уже договорился с Натаном Ротшильдом, главой Лондонского отделения. Но Джеймс Ротшильд, возглавляющий Парижское отделение, ещё колеблется. У него есть жена Бетти, которая оказалась к тому же его племянницей. Это очаровательная леди, интересующаяся искусством, особенно музыкой. Она имеет огромное влияние на своего мужа, и мне пришло в голову, что по пути из Лондона ты мог бы остановиться на несколько дней в Париже и завязать с ней дружбу. Как я сказал, она очень любит музыку...

— Мне кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду, отец. Я сделаю всё, что в моих силах.

Когда спустя неделю паром-корабль отправился из Гамбургской гавани, Феликс стоял на палубе, наблюдая за тем, как уплывает причал. Затем обернулся и глубоко вдохнул солёный воздух. Хорошо быть молодым, богатым, знаменитым и ехать в Англию... Он тихо повторил фразу из письма сэра Джорджа: «Весь Лондон ждёт вас...»

И улыбнулся.

Под оглушительные трубные звуки рожка, хлопанье хлыста и цоканье копыт почтовый дилижанс из Дувра влетел на булыжный двор гостиницы на Чаринг-кросс. В весёлой суете выгрузили багаж, грузчики побросали чемоданы и сумки на тележки, и пассажиры стали спускаться на землю. Дамы сходили по ступеням дилижанса, подобрав юбки, из-под которых выглядывали панталоны, и падали в объятия встречающих родственников.

Феликс сразу заметил Карла, облачённого в лиловый сюртук и цветастый галстук. Дипломат быстро организовал перенос багажа друга, и скоро они уже катили по тенистым дорожкам парка Сент-Джеймс.

— Ты конечно же остановишься у меня, — заявил Карл. — Я и слышать не хочу о том, чтобы ты ехал в отель. Этот город ждёт тебя. Поклонницы съедят тебя живьём, но, по-моему, это восхитительная смерть.

Внезапно на его круглом оживлённом лице появилась сочувственная гримаса.

— Я с прискорбием вынужден сообщить тебе, что твоя Маргарет теперь супруга шотландского графа и живёт в замке с зубчатыми башнями и заплесневелыми стенами на каком-то Богом забытом торфянике, окутанном постоянным туманом.

Феликс проглотил разочарование.

— Она обещала ждать меня, — вздохнул он. — Женщинам нельзя доверять.

— Даже англичанкам, — подхватил Карл. — Возьми мою Сьюзен, к примеру. Она совершенно не в моём вкусе, но я по уши в неё влюблён. Уверен, что она разобьёт мне сердце. Женщины созданы для того, чтобы разбивать мужские сердца, и им это нравится. К счастью для нас, мы остаёмся в живых после всего этого.

Облегчив душу сентенциями, он расправил плечи и сделал глубокий радостный вздох.

— Чудесный парк, не правда ли? — вскричал он, указывая на деревья с набухшими почками и лужайки с веснушками солнечного света. — Можно ли поверить, что когда-то здесь было вонючее болото, и если бы не Генри Восьмой[34], старина Генри, который осушил его...

Он не закончил фразу, так как заметил, что Феликс не отрываясь смотрит на приближающуюся в сопровождении грума в ливрее всадницу в облегающей тёмно-зелёной амазонке. Стройные бёдра ритмично покачивались в такт неторопливой рыси гнедой. Всадница высоко держала голову, с надменным видом глядя на проезжающие экипажи. Даже издали Феликс заметил, что она красива, и это впечатление усиливалось по мере того, как расстояние между ними сокращалось. Когда она поравнялась с его экипажем, их глаза встретились, и она одарила его оценивающим взглядом из-под длинных ресниц. Карл приподнял свою бобровую шапку и приветственно помахал ею.

— Кто она? — спросил Феликс, когда всадница скрылась из глаз.

— Маркиза Дорсит, самая красивая вдовушка Англии и одна из фрейлин королевы.

— Нехорошо, что такая очаровательная женщина держится так холодно и надменно.

— Не суди по внешнему виду, — нравоучительно заметил Карл, доставая из жилетного кармашка табакерку. — Несомненно, она холодна и надменна, но, думаю, не чужда человеческих слабостей. Она часто ездит на континент, особенно в Италию, и я заметил, что какой-нибудь красивый лорд или блестящий гвардейский офицер исчезает с лондонской сцены одновременно с ней и возвращается за два-три дня до её собственного возвращения. — Он засунул в ноздри понюшку коричневого табака и глубоко втянул её. — Конечно, это не иначе как простое совпадение, — добавил он со смешком.

Кеб свернул в Грин-парк, где Феликсу нужно было оставить кредитное письмо отца. Карл приказал кучеру ехать в банк Ротшильда.

— Я только на минутку, — бросил Феликс, выходя из экипажа.

Кассир внимательно прочёл письмо поверх очков. Затем исчез и спустя минуту вернулся и объявил Феликсу, что герр Ротшильд желает с ним познакомиться. Феликса провели в контору банкира, где его приветствовал карлик с выпученными глазами и круглым брюшком, который оказался не кем иным, как почти легендарным Натаном Ротшильдом.

— Наши отцы были большими друзьями, — заметил банкир, указывая Феликсу на кресло и усаживаясь за свой стол. — Я сам состою с вашим отцом в весьма сердечных деловых отношениях. Сожалею, что меня не было в городе, когда вы приезжали с ним в Лондон, и очень рад возможности познакомиться с вами, особенно по случаю вашего первого концерта в Лондоне. — На мгновенье его глаза остановились на Феликсе, и неожиданно привлекательная улыбка смягчила его жёсткое некрасивое лицо. — Ваш отец должен вами гордиться.