Одинокий волк - Джоди Линн Пиколт

преподать ему урок. Если бы я вздрогнул от укуса Арло или встал и попытался выбежать из вольера, волки могли бы меня убить.

На следующую ночь Арло снова меня укусил. Через две недели мои колени, икры и лодыжки покрылись синяками и ссадинами. И вот однажды ночью он коснулся меня. Шел небольшой дождь, волк немного промок, и сперва я думал, что он хочет обсушиться, но он терся об меня мордой, головой и хвостом. Затем толкнул всем своим весом в сто двадцать фунтов, опрокинул на спину и снова укусил – еще одно предупреждение не двигаться. Арло продолжал тереться об меня, пока меня не окутал запах мокрой псины.

В этом и состояла его цель. Через пару недель он начал приводить других членов стаи на мое место на хребте. Они держались настороженно, а Арло кусал меня за колени и лодыжки. Я догадался, что таким способом Арло показывал, что я способен выполнять указания.

Что мне можно доверять.

Джорджи

– Ты пила? – ошеломленно переспрашиваю я. – Почему ты пила?

Полицейские ушли. Их прогнала медсестра, после того как Кара разразилась душераздирающими рыданиями и у нее перехватывало дыхание от боли. Я даже не знаю, на кого злюсь больше: на полицейских за то, что обвиняют мою дочь в вождении в нетрезвом состоянии, или на Кару за то, что солгала мне.

– Всего один бокал…

– Размером с ведро? Анализы крови дают очень даже точные результаты, Кара.

– Я была на вечеринке с Мэрайей, – отвечает она. – Я даже не хотела туда идти, ее устраивал какой-то парень из Бетлехемской старшей школы, с которым она познакомилась на соревнованиях по легкой атлетике. И как только веселье начало выходить из-под контроля, я сразу же позвонила папе и попросила приехать за мной. Я говорю правду, клянусь!

– Почему ты ничего не сказала, ведь врачи «скорой помощи» спрашивали, принимала ты какие-нибудь наркотики или алкоголь?

– Потому что я знала, что так будет, – отвечает Кара. – Я сделала ошибку, понятно? Разве ты никогда не ошибалась?

Еще как ошибалась!

– Если ты не хотела сообщать врачам, могла хотя бы признаться мне, – говорю я. – Из-за тебя я чувствовала себя по-идиотски перед этими полицейскими.

В ответ Кара кривит губы:

– Как ты думаешь, что я чувствую? Если бы я… если бы я не пила… с отцом бы ничего не случилось. Ему не нужно было бы никуда ехать.

Слова проникают через алую пелену гнева, которая застилает глаза с той секунды, как я услышала, что моя несовершеннолетняя дочь пила, находясь под присмотром Люка. Будь это в моих силах, я бы высказала, что об этом думаю. Я бы кричала, что он безответственный родитель, и угрожала изменить соглашение об опеке.

Но я не могу наорать на него сейчас.

– Кара… – я присаживаюсь на край кровати, – произошла автомобильная авария. Несчастный случай. Ты не можешь обвинять себя.

Дочь отшатывается от меня.

– Тебя там не было! – огрызается она.

Камень в мой огород. Только не знаю, она сердится за то, что я заговорила об аварии, или за то, что была со второй семьей, когда она случилась.

Мне хочется верить, что Кара не прикоснулась бы к спиртному, живи она по-прежнему под моей крышей. Что, останься она со мной, мы бы не оказались в больнице. В отличие от Люка, всегда поглощенного волками, я бы следила за тем, чем занята дочь, и ни за что не выпустила ее из дому на ночь глядя в будний день. Но историю всегда легко переписывать задним числом. Если быть честной, даже выбери Кара меня, а не отца в качестве опекуна, с равным успехом это я могла в прошлый четверг выслушивать мольбы Кары приехать и забрать ее с вечеринки.

Несколько раз получалось так, что я смотрела на свою жизнь будто со стороны и могла проследить, как добралась до этого мгновения. Первым стало утро, когда я прочла записку от Эдварда, где он сообщал, что ушел из дома. Вторым – моя свадьба с Джо, когда я чувствовала себя по-настоящему счастливой, возможно впервые в жизни. Третьим мгновением стало рождение близнецов. А четвертый происходил сейчас, и в эпицентре кошмара оказалась моя первая семья, вновь собравшаяся вместе и связанная запутанными нитями вокруг энергичной личности Люка. Будьте осторожны в своих желаниях!

– Можешь сказать папе, чтобы посадил меня под домашний арест, – говорит Кара. – Когда он очнется.

У меня не хватает духу поправить ее: «если», а не «когда».

Вот и получается, что моя дочь не единственная лгунья в этой палате.

Я познакомилась с Люком, когда мне поручили сделать репортаж для местных новостей. Я была уверена, что стану следующей Кэти Курик, даже если пока приходится вкалывать на передовой Нью-Гэмпширского телевидения. Не важно, что порой ведущие делали свою работу так плохо, что просмотр видеозаписей превращался в своеобразную игру в «бутылочку» – каждый раз, когда слышала неграмотную речь, я делала глоток вина и часто опустошала целую бутылку за тридцатиминутный выпуск новостей. Моя работа состояла в том, чтобы готовить трехминутные истории о странных, грубых, выдающихся жителях штата и рассказывать их в самом конце вечернего выпуска новостей.

Я встречалась со многими чудаками: женой фермера, которая наряжала кошек в сшитые вручную костюмы и фотографировала их, воссоздавая известные картины; булочником, случайно создавшим смесь из чеддера и укропа, имевшую поразительное сходство с губернатором; миниатюрной блондинкой, преподававшей в начальных классах и заодно выигравшей конкурс лесорубов в северной стране. Однажды мою съемочную группу, то есть меня и помощника с камерой, отправили в единственный зоопарк в Нью-Гэмпшире, сонное маленькое заведение в районе Манчестера, где предлагали конные прогулки, знакомство с обитателями молочной фермы и скудную коллекцию диких животных.

Идею репортажа нам подал один зритель, который привел ребенка в зоопарк и с удивлением обнаружил толпу, собравшуюся вокруг небольшого вольера, где содержались волки. Как оказалось, местный смотритель Люк Уоррен ночует и проводит часть дня вместе с хищниками. Сначала его босс был уверен, что это попытка самоубийства, но затем понял, что волки приняли Люка в стаю, и начал всячески поощрять его обитание в вольере в рабочие часы парка. Опасный аттракцион увеличил выручку в четыре раза.

Когда мы с оператором Альфредом подошли к вольеру, нам пришлось протискиваться сквозь толпу, выстроившуюся вдоль ограждения. Внутри находились пять волков и один человек. Люк Уоррен сидел между двумя хищниками, и каждый весил более ста фунтов. При виде нас он направился к двойным воротам вольера, а люди перешептывались и указывали на нас. На ходу Люк здоровался и отвечал на вопросы