Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия - Джонатан Сампшен

и Руане. Они были центрами местного самоуправления, проводниками и символами власти короля. Но главная их функция заключалась в том, чтобы служить первой линией обороны против врага и людским резервом, из которой можно было набирать полевые армии[53].

Помимо королевских замков, еще несколько сотен крепостей защищались местными жителями или частными гарнизонами. Некоторые из них выполняли обычную сторожевую службу, другие были вольнонаемными отрядами на английской или бургундской службе. В Нормандии некоторые крепости были заняты английскими владельцами, получившими их на условиях несения военной службы. Несколько частных замков занимали стратегически важные позиции. Танкарвиль, стоявший на высоком отроге скалы в устье Сены, был, пожалуй, самым значительным из них. После английского завоевания Танкарвиль был конфискован у наследников виконтов Мелёна и передан семье Грей из Хетона из Нортумберленда. Они владели им на условиях содержания гарнизона из 45 человек. Однако маловероятно, что Греи выполнили свои обязательства по содержанию гарнизона, и в тот единственный раз, когда замок подвергся нападению крестьянских повстанцев в 1435 г., он был взят без труда. Многие другие частные крепости оказались столь же ненадежными. Небольшие города, обнесенные стенами, и частные замки служили защитой для жителей и убежищем окрестного населения, но они были неспособны противостоять длительной осаде. Их стены, как правило, были древними и охранялись малым числом солдат[54].

В начале 1420-х годов от четверти до трети войск, находившихся на довольствии ланкастерского правительства, не были приписаны ни к одному гарнизону. Эти люди составляли ядро любой английской полевой армии. Большинство из них входило в военные свиты ведущих английских дворян во Франции. Один только герцог Бедфорд содержал военную свиту из 400 человек, которая сопровождала его повсюду. Графы Солсбери и Саффолк также имели большие личные свиты в дополнение к гарнизонам, находившимся под их командованием. То же самое позднее произошло с графом Уориком и герцогом Йорком. Главные должностные лица нормандской администрации и окружные бальи также имели в своем распоряжении небольшие мобильные силы для личного сопровождения и в качестве тактического резерва. Однако для более крупных операций приходилось привлекать конные контингенты из гарнизонов. Как правило, для этих целей использовалось до половины общей численности гарнизона, но бывали случаи, когда приходилось идти на больший риск и сокращать гарнизоны до минимума, чтобы обеспечить людьми полевую армию. Однако даже с отрядами из гарнизонов ланкастерская администрация во Франции редко могла собрать более 3.000 человек для службы в поле. Чтобы справиться с серьезным кризисом, приходилось обращаться к другим местным источникам солдат. Англичане, получившие в Нормандии земельные наделы в обмен на военную службу, теоретически могли за свой счет предоставить еще 1.400 человек, хотя на практике среди них было много тех кто не хотел служить и не отвечал на призыв. В Нормандии также обосновался целый мир безработных английских солдат, которые не были приписаны ни к какому гарнизону или свите. Эти люди, в основном дезертиры или те, кто отслужил свой срок и решил остаться, были известны как "люди, живущие за счет земли". Они представляли собой еще один важный резерв военных кадров, которые могли быть привлечены к службе в случае необходимости. В Париже и главных городах набирались городские ополчения, как правило, арбалетчики и пехотинцы. Дворяне, французские или английские, владевшие землями в герцогстве, могли быть призваны на службу в любое время, и многие из них исправно являлись. Объявление арьер-бана распространяло эту обязанность на всех трудоспособных мужчин, как знатных, так и не знатных, но, как показал опыт, это привело к появлению большого количества не проявляющих к войне никакого энтузиазма солдат[55].

Герцог Бедфорд не сразу понял, что даже при таком пополнении английская армия во Франции недостаточно сильна для проведения крупных наступательных операций. Все бремя должно было лечь в основном на Англию. Уже через несколько дней после вступления в должность регента Бедфорд отправил в Англию Луи де Люксембурга в сопровождении нескольких коллег по Большому Совету и делегации города Парижа. Их задачей было объяснить членам Совета в Вестминстере, что без подкреплений из-за Ла-Манша война не может быть продолжена. Луи прибыл в Вестминстер в конце января 1423 года. Он убедил английский Совет направить во Францию Томаса Бофорта, герцога Эксетера, и Томаса Моубрея, графа-маршала Англии, во главе экспедиционного отряда численностью более 1.400 человек. Прецедент был создан. В дальнейшем экспедиционные армии численностью от 800 до 2.500 человек из года в год весной отплывали из гаваней Кента, Сассекса и Гемпшира для усиления английской армии во Франции. Они служили по краткосрочным контрактам, как правило, на шесть месяцев. В течение этого срока им выплачивалось жалованье из английских доходов, а также оплачивались расходы на перевозку. Некоторые из них добровольно оставались на службе за счет жалованья от военных казначеев Руана или Парижа, чтобы восполнить большие потери и убыль людей, которые были почти постоянными. Ежегодные экспедиционные армии из Англии были существенным исключением из принципа, согласно которому французские владения короля должны быть финансово самодостаточными. В первые пять лет нового царствования на экспедиционные армии из английских доходов тратилось в среднем около 8.300 фунтов стерлингов в год. Это составляло более 12% от английских доходов правительства в то время, когда Парламент постоянно отказывался выделять субсидии на войну во Франции. В 1420-х гг. Казначейство все же всегда было в состоянии своевременно оплачивать экспедиционные армии наличными деньгами. Но это достигалось лишь за счет создания проблем на будущее: займы на обременительных условиях, невыплаты старых долгов и откладывания других важных расходов на потом[56].

Важнейшим вопросом для военной администрации Англии в Нормандии была дисциплина, которая зависела от регулярной выплаты  жалования. В принципе, солдаты, находящиеся на жаловании у короля, получали хорошее вознаграждение. Получая шиллинг в день, латник мог заработать за год больше, чем доход с небольшого поместья в Англии. Лучник, служивший в гарнизоне, получал шесть пенсов в день, что в два раза меньше, чем у квалифицированного каменщика, работавшего на стенах. Существовали и натуральные льготы. Гарнизонные войска бесплатно размещались в королевских замках. Кроме того, существовала перспектива законного (и незаконного) грабежа. В Руане образовалась сложная военно-административная структура, в обязанности которой входило следить за тем, чтобы войскам своевременно выплачивалось причитающееся. Но администрация всегда функционировала на грани финансового кризиса, и нередко случались перебои с выплатой жалованья.

В начале регентства герцог Бедфорд столкнулся с серьезным дисциплинарным кризисом. За внезапной отменой "тяжелой руки" Генриха V и истощением военной казны последовали несколько месяцев политической неопределенности. Не получившие жалованья солдаты дезертировали или занимались мародерством. Капитаны, не обращая внимания на субординацию, покидали свои посты. Широко распространились известия об изнасилованиях, грабежах, кражах скота и вымогательствах со стороны гарнизонных войск. Герцог Бедфорд назначил судебную комиссию для расследования этих фактов и