Другой день, другая ночь - Сара Райнер

– Я подумаю, – отвечает она.

– Только не слишком долго. – И Джейк разворачивается к другой девушке.

Эбби просыпается, не может понять, где она. Между ног мокро. Какого черта мне до сих пор снится Джейк? Может, потому что в это время года повсюду продают романтические открытки и сувениры. Хотя он не из тех, кто заморачивался сердечками и цветами… Какова бы ни была причина, это неприятно. Даже во сны проник соблазн бросить все и сбежать. Не сказать, что с Джейком я купалась в счастье, совсем нет. Он был слишком дикий, слишком непредсказуемый – почти сводил меня с ума.

Джейк был реакцией Эбби на ее первого парня, нежного и любящего: теперь это ясно как божий день. Заскучав, Эбби стала искать кого-нибудь поинтереснее, когда училась живописи в Манчестере. И надо же такому случиться, что заинтересовал ее именно Джейк…

Потом появился Гленн. Каждый из ее мужчин – полная противоположность предыдущему. Они познакомились на вечеринке; Гленн сразу понравился Эбби. Несмотря на почти разбойничью внешность, он оказался парнем основательным и целеустремленным. У него была любимая работа, амбиции. Эбби помнит, что нашла в нем два качества, которые ценила больше всего: сексуальную привлекательность и надежность. «Переезжай ко мне», – предложил он. Эбби не смогла отказать и перебралась в Брайтон. И они были счастливы вместе, блаженно счастливы. Так?

Конечно, так, думает она. Мы занимались любовью на открытом воздухе, на холмах, смеялись над причудами других людей, мы были едины во взглядах на политику и на мир, на то, чего мы хотим от жизни. Мы не просто любили друг друга, мы подходили друг другу. Только все это было до того, как появился Каллум.

В соседней комнате сын стучит ногами по спинке кровати. Он вот-вот встанет, полный стремления куда-нибудь бежать.

И если в Гленне есть черты двух ее предыдущих мужчин, то в Каллуме есть черты от нас двоих, думает Эбби, и такая мысль посещает ее не впервые. Превращение из заводного непоседы в ужасного зануду – это точно я вперемешку с Гленном. Возможно, будь у нас другой ребенок, все было бы в порядке, но с этим уже ничего не поделаешь, да я и не хочу. И все же, кто бы мог предположить, что встреча с настолько подходящим мне мужчиной приведет к рождению малыша, который оттолкнет нас друг от друга?

* * *

Карен лежит в кровати. Нахлынувшие воспоминания настолько ярки и динамичны, что ей так и не удалось заснуть.

Электричка до станции Виктория тронулась от Бургесс-хилла. Они с Саймоном сидели рядышком, по ходу движения. Саймон захватил с собой книгу, но всю дорогу от Брайтона они проболтали.

– Босс переставил мой стол на другое место, – пожаловалась она, – и даже меня не спросил.

– Бедняжка, – ответил Саймон, стал поглаживать ее по руке, но вдруг – в один момент – все изменилось.

Саймон что-то пробормотал, прижал к груди руку и упал лицом на столик. И затих. Затих до жути странно… Ее охватила растерянность, потом отчаяние. Все произошло так быстро.

Она вскочила, выкрикнула его имя. По мнению Лу, которая сидела через проход от них, она вела себя на удивление спокойно. Впрочем, Карен решила, что Лу намеренно исказила события, дабы не усугублять ее горе и чувство вины.

Это был инфаркт. Сердечный приступ такой силы, что Саймон умер в считаные секунды – так сказали после вскрытия.

Зачем я взяла ему кофе, думает Карен в тысячный раз. Почему не слушала, когда он жаловался на желудок. Нужно было сесть где-нибудь на вокзале и дождаться, пока боль не утихнет. Плюнуть на этот поезд. А я еще лезла к нему со своими стенаниями. Когда он упал, мне следовало попытаться привести его в чувство, поцеловать…

Как бы она ни корила себя, сколько бы времени ни утекло с того злополучного утра, ей, судя по всему, так и не избавиться от чувства, что все случилось из-за нее.

Она перекатывается на другой бок и проверяет радиобудильник. 06:45, 12 февраля. Послезавтра – День всех влюбленных. Сегодня – ровно два года, как ушел Саймон.

Как тяжело начинается день, думает Эбби.

Каллум то надевает трусики, то стаскивает их с себя. Никак не может правильно вывернуть футболку. Штаны от спортивного костюма были отвергнуты по причине колючести, хотя все бирки с них (как и с остальной его одежды) давным-давно срезаны. Затем точно такие же штаны – без всяких объяснений – были одобрены. Он принимается трогать и переставлять предметы в комнате. Уговорить Каллума съесть завтрак просто невозможно.

В полдевятого приходит няня, и даже вдвоем им удается надеть на него пальто только без десяти девять. Эбби спешит выпроводить Еву и Каллума, когда до ее слуха доносится скрип садовых ворот, возвещающий о прибытии посетителей.

– Мы… э-э… приехали посмотреть дом. – На дорожке появляется мужчина примерно одного с Гленном возраста, он держит за ручку маленького мальчика. – Мы Доналдсоны.

За ним идет женщина с младенцем в слинге.

О нет, думает Эбби. Еще рано.

Перед крыльцом возникает толкотня.

– Ах да. Входите, пожалуйста, – говорит Эбби.

Одновременно с ней Ева произносит:

– Простите, не обращайте на нас внимания, мы уже уходим.

Миссис Доналдсон делает шаг в сторону, чтобы их пропустить, и вскользь задевает щеку Каллума слингом. Тот как ужаленный отскакивает на лужайку.

Миссис Доналдсон озадачена.

– Малыш не причинит тебе вреда, – обращается она к Каллуму.

Ой-ой, боевая тревога, думает Эбби, когда Каллум бьет себя по рукам и истошно вопит. На ее счастье, Ева тут же полностью переключается на Каллума и начинает терпеливо уговаривать:

– Мы идем в школу, Каллум. Идем в школу.

Она знает: гораздо лучше утешительных объятий и поцелуев его успокаивают заверения, что заведенный порядок не нарушен, все осталось по-прежнему.

Эбби с трудом выдавливает улыбку.

– Добро пожаловать! – Она широким жестом приглашает гостей в дом, закрывает дверь и мысленно возносит молитвы, чтобы Ева справилась.

– Позвольте представить вам Финна, – говорит мужчина, отцовская ладонь ложится сынишке на головку.

– Здравствуй, Финн, – обращается к мальчику Эбби, присев рядом с ним на корточки. – Сколько тебе лет?

– Три, – отвечает за Финна отец.

– Три с половиной, – уточняет малыш.

Эбби смеется, дает им немного времени, чтобы осмотреться.

Мистер Доналдсон кивает головой.

– Красиво.

Эбби рада, что он поднял взгляд к потолку и заметил карнизы. Однако женщина все еще хмурит брови, гладя покрытую пушком головку младенца.

Наверняка Каллум сбил ее с толку, думает Эбби, но ей не хочется ничего объяснять. Если чета Доналдсонов вдруг почувствует за собой вину или неловкость, это может повлиять на их впечатления о доме. А риелтор так их нахваливал: покупать они будут за наличные.