Дороги богов и демонов - Константин Андреевич Чиганов

серо-зеленый — только эти два цвета они видели последние несколько часов, пока летели следом за солнцем. Приборы указывали, — до ближайшей прибрежной авиабазы оставалось несколько сот земных километров и половина земного часа полета.

В золотом рассеянном сиянии заходящего светила самолет зашел на посадку, с ревом пронесся по полосе, пережигая колесную резину.

Отшельник произвел посадку безукоризненно, без помощи наземного радара. Не было не только показаний радара: по всему диапазону царила тишина, и никто не показался у ангаров, когда приблудный истребитель, гася инерцию, выстрелил за хвост красные тормозные парашюты и остановился на сложном белом иероглифе, обозначавшем конец полосы.

Выбираться из самолета было неудобно. Сорвав шлем и спрыгнув на нечистый бетон, Илья вдохнул воздух и со смаком потянулся всеми жилочками молодого тела.

Неприятное, хотя и ожидаемое впечатление на обоих произвели умершие самолеты не стоянках и брошенные аэродромные машины. К тайному облегчению Ильи, здесь не было знакомых сиротливых кучек одежды, Отшельник клялся, что не чует присутствия отравляющих, болезнетворных или радиоактивных веществ. В отключенном холодильнике столовой возле бараков персонала они нашли запасы консервов: что-то похожее на овсянку с мясом и морепродукты. Вполне съедобно. Но главное — по трубам текла чистая вода. Пусть холодная — Илье в детстве доводилось купаться в горных озерах, Отшельник тоже не выказал недовольства. Оба отмылись до скрипа кожи и ненадолго ощутили себя счастливцами.

Сумерничали за бутылкой слегка хмельного питья из личных запасов повара.

Когда они вышли к свежему воздуху полюбоваться на закат, Отшельник, потирая шрам на брови, вытянул руку ладонью вверх. Слабое, почти незаметное в теплом золотом сиянии свечение сфокусировалось в шар размером с мяч, завертелось и взлетело вверх, оторвавшись от ладони. Теперь это выглядело как ярко-зеленая наполненная светом сфера.

— Сыграем в мячик? — Отшельник улыбнулся вдруг тепло и ясно, словно утреннее солнышко, и Илья облегченно хлопнул его по замшевому плечу:

— Даю тебе фору в три очка!

— Тогда ты уже пролетел.

— Увидим. Я был чемпионом по волейболу в институте.

13

Им не удалось доиграть до конца. Звук удара не повторился, и тогда Илья спрятал пистолет-карабин. В темноте глаза Отшельника светились странным серебряным оттенком. «И у меня — тоже?» — подумал Илья. Из-за тела ближайшего самолета протянулось неприятное ощущение, которое он не мог бы объяснить словами. Точно запах, но не запах, скорее присутствие. За спинами двоих цокнули подковки сапог. Или когти.

— Не хватайтесь за оружие. Я хочу поговорить.

На этот раз он отбросил мужское обличье. Перед ними стояло почти человеческое тело двухметрового роста, с серой кожей, в черной набедренной повязке. Ноги оканчивались собачьими лапами, руки — человеческие, голова — черного шакала. В глазницах горели тусклые рубины. Между клыков свешивался малиновый язык, чуть подрагивали острые развернутые уши.

— Сейчас вы в безопасности. Я не причиню вреда. Я — Анубис и держу слово.

— Чисто человеческая черта.

— Скорее божеская, дарованная человеку. Но мы с вами — не люди. — Он не обратил внимания на юмор Отшельника. Странно было видеть, как движутся черные собачьи губы, выговаривая слова, но это не казалось неестественным или неприятным. Голос его звучал низко и мощно, словно издали кликал боевой рог.

— Чему обязаны? — Отшельник стал серьезен и глянул в сторону Ильи.

— Я с самого начала был против мер по отношению к вам. Но приказ пришел свыше. Вы произвели большое впечатление в высоких сферах. Только Изида, Ашторет и Тот согласились со мной. Озирис и Тор воздержались от высказывания. Я пользуюсь знакомыми вам именами, вы понимаете. В действительности имена для нас не имеют значения. Но мы не свободны. Вы в слабости своей гораздо свободнее бывших ваших богов.

— И кто там над вами? Кто вы такие на самом деле? Боги или демоны…

— Мы не знаем, кто мы, как ни странно. Мы тоже, как и вы, не знаем, кто там, наверху. Но подозреваю, что и они, указующие нам — не последняя инстанция. Боги, демоны — все это слова. Нас позабыли на вашей Земле, и мы уже редко наведываемся туда. Я не желаю больше преследовать вас. Вы — новое в череде миров. У вас — мощь, которая может со временем превзойти нашу. И я хочу вам помочь. Можно даже сказать, что, глядя на вас, я сумел к вам привязаться. Может быть, скоро вы и погибнете. Мне будет жаль.

— Нам тоже. Мы к себе привыкли.

— Я кое-что вам покажу. — Человеко-шакал обвел рукою вокруг. По глазам ударила темнота, слабо замерцала остроухая фигура, а больше вокруг не осталось ничего. Только голос отвергнутого бога зазвучал громче и печальнее. — Конечно, это только то, что вы в состоянии увидеть. Я вижу иначе. Глядите.

Над их головами замерцала, проявляясь, тонкая, невероятно сложная паутина от края до края полусферы «неба», «землей» которому служила черная блестящая поверхность, твердая и гладкая, как вулканическое стекло. Одни нити горели ярче, другие были едва видны. Паутина медленно, словно звезды на небосводе, перемещалась. Вращаясь, она меняла форму и цвета, переливалась россыпью драгоценных камней.

— Сейчас мы как бы между. В одном из пространств, которое относится к трехмерности так же, как бабочка к своей куколке, если вас устроит такое сравнение. Обычный теплокровный не способен ни попасть сюда, ни выжить здесь. Но вы — нечто большее. «Паутина» — пути жизней тех, кто существует в заселенных мирах. Нити парок — неплохая выдумка. Она ближе к истине, чем можно представить.

Вглядитесь — все эти линии имеют конец, ярки они или тусклы. Иногда — редко, они могут менять свою длину. Но есть пучок линий, ослепительно ярких и горящих необычным сиреневым светом, что уходят в никуда, за то, что здесь кажется горизонтом, куда даже я не могу заглянуть, хоть я и ношу титул Хранителя.

— Можно сказать, что мы бессмертны?

— Вы, избранные, тоже можете погибнуть. Мы не знаем, как кончаются ваши линии, если они вообще кончаются. Пока вы вели себя смирно, и пробовали свои силы в пределах вашей маленькой вселенной, мы не вмешивались. Но сейчас вы вышли на наши дороги. И моя помощь вам понадобиться.

— Верю, верю. — Отшельника было почти не видно во тьме, но вот над его встрепанной чернокудрой головой налился яркостью и запульсировал серебристый нимб, освещая угрюмое лицо. — Хорошо, тогда помогите нам вернуться домой. Только и всего! А мы уж больше не выйдем на эти чертовы дороги.

— Не могу этого, хотя и верю вам. Дома вас уже ждут иные охотники, от которых клятвами не откупиться.

— Что с нашими близкими?! — Илья почти