Валютная могила - Евгений Сухов

Любая тайна обладает притягательной силой. Даже опасная тайна. Любопытство, желание разгадать загадку – вот на чем ломаются многие человеческие судьбы. Но и возвышаются тоже. Загадки и тайны составляют интерес в жизни, делают ее не столь скучной и однообразной, раскрашивают ее в яркие краски. Но когда тайна разгадана, она блекнет, и интерес к ней пропадает. Это я и попытался объяснить Климу, когда он не ответил на мой вопрос. И когда я снова повторил, что не пойду к тому вагону, потому что мне моя жизнь еще не осточертела, он сдался.

– Хорошо, я тебе расскажу. Правда, понять, зачем тебе это надо, я никак не могу…

– Но я же объяснил – зачем.

– Может, и объяснил, а может, у тебя есть еще какие-нибудь причины знать про этот вагон.

– Да нет больше никаких причин, – ответил я и сделал честные и немного обиженные глаза. У меня это всегда получалось.

Поверил или не поверил мне Клим, не знаю, только про вагон он мне все же рассказал…

Этот вагон обнаружил Сэр. Тот самый, который стоял в моем плане и которого я собирался найти. Это я понял сразу, как только Клим начал свой рассказ. Сэр был одним из людей Гришки-пройдохи. Как и Виталик, которого так же подрезали, как и нашего Космоса. Впрочем, слово «обнаружил» вряд ли здесь уместно. Скорее, подойдет слово «заинтересовал». Этот вагон, загнанный в тупик вместе с тремя такими же сцепленными между собой вагонами, стоял уже месяца три, если не больше. А может, эти четыре вагона перегнали из какого-нибудь другого места… Точно, откуда они взялись, никто из бомжей не знал. Все вагоны были запечатаны, видимой охраны никакой. Вот Сэр и решил подломить один из вагонов, кажущихся бесхозными, дабы глянуть, нельзя ли в нем чем-либо поживиться…

В ночь с шестого на седьмое мая он этот вагон вскрыл. Залез в него и, как он сам говорил потом Гришке-пройдохе, а Гришка – нашему Климу, охренел. Вагон был под завязку забит пачками евро. Лежали они большими блоками почти в рост человека на пластиковых поддонах, упакованные в толстую непромокаемую пленку. Сэр не сразу даже определил, что это деньги, так как под толстой пленкой их было плохо видно. А вот когда определил, тогда и охренел по-настоящему… Придя в себя, он взрезал ножом одну из упаковок и стал набивать свои карманы пачками евро. Деньги были совсем новенькие, будто только что вышли из-под печатного станка. Сэр усомнился в подлинности евро и решил наутро их опробовать. Говорить о своей находке он никому пока не стал, кроме Виталика, с которым был в кентах. Виталик вначале не поверил Сэру, но когда тот вынул и кармана пачку евро и помахал перед носом кореша, Виталик загорелся…

На рассвете они уже вместе пошли к этому вагону. У Сэра имелась нычка[9], куда он сложил взятые ночью пачки евро, поэтому к вагону он пошел пустой, прихватив с собой большую дерматиновую сумку, в которой хранил свое личное барахло. У Виталика же всегда при себе имелся вместительный пакет, в который он складывал бутылки и банки.

Когда они открыли дверь в вагон и поднялись в него, пришла очередь охреневать Виталику (более сильного зрелища он не видел за всю свою бродяжью жизнь). Пару минут он стоял, открыв рот, пока Сэр складывал евро в свою дерматиновую сумку, а потом, словно спохватившись, принялся набивать пачками евро свой пакет. Нагрузившись под завязку, они сели покурить. Сквозь неплотно раскрытую дверь вагона просачивался утренний свет. И через нее же выходил дымок дешевых сигарет.

– Слушай, я в натуре[10]не догоняю…[11]А почему такой вагон никем не охраняется? – неожиданно спросил Виталик. – Взвод солдат его должен сторожить, не меньше.

– А мне почем знать, – ответил Сэр. – Только я так кумекаю: такие башли[12], если б они были от казны, охранялись бы конкретно. Выходит, эти бабки левые, так что сам бог велел нам от них малость отстегнуть…

– По ходу, ты прав, – согласился Виталик. – А головняка[13]у нас потом крупного не будет?

– Если и будет, то за такие бабки можно и рискнуть, – ответил Сэр. – Потом ксивы[14]себе справим, хату снимем, заживем по-людски. Не бзди, кореш, все будет тики-пуки. Ох, и привалило нам счастье.

– А старшаку[15]расскажем про лаве?[16]

– Гришке-то? – Сэр почесал в затылке. – Придется…

– Слушай, – немного подумав, сказал Виталик. – А что в остальных трех вагонах, пристегнутых к нашему?

– А какая нам, на хрен, в том нужда, чтобы это знать?

– А может, там тоже евро лежат? – предположил Виталик.

Сэр посмотрел на него, немного помолчал и ответил:

– Не думай об этом. Нам все равно всего не упереть… И даже не потратить!

– Э-э, мальчики, закурить дайте… – раздалось из-за двери.

– Твою мать… – выругался Сэр. – Раскурились мы тут с тобой, мля, вместо того чтобы валить отсюда подальше. Глянь-ка, кто там?

– Это Любка из Краснодара, – заглянув в щель, прошептал Виталик.

– Ни слова ей про башли, – предупредил Сэр. На что Виталик лишь молча кивнул…

Они откатили вагонную дверь, соскочили на землю и плотно закрыли ее. Сэр даже как-то укрепил пломбу, чтоб было на первый взгляд похоже, что вагон не тронут.

– Доброе утро, мальчики! – Любка из Краснодара была уже опохмелившаяся, а потому находилась в прекрасном расположении духа. – Так как насчет закурить, мальчики?

– Для тебя, мадемуазель, что хошь, ничего не жалко, – осклабился Сэр, протягивая Любке сигарету.

– Я не мадемуазель, – поправила она его. – Я мадам. Ведь я женщина замужняя…

Все, ну, или почти все, кто знал Любку, знали и ее историю. А началась она с того, что у нее пропал муж по имени Василий. Был-был, и потом вдруг пропал. Муж у нее выпивал, и, чтобы он не искал компаний на стороне и чтоб ему поменьше досталось, Любка стала выпивать вместе с ним. Потихоньку пристрастилась. Все было, как в старой русской присказке: «Слава богу, понемногу стал к винишку привыкать. Полбутылки стало мало, стал бутылку выпивать».

Вдвоем им было весело. Ведь двое – уже компания, а в компании выпивать всегда веселее. Потом, как это почти всегда случается, купленного загодя стало не хватать, и либо Вася, либо Любка бежали в магазин за добавкой. Позже вино сменилось водкой, и ее тоже стало не хватать на двоих. Вот и четыре года назад, когда они опустошили одну бутылку, Любкин муж побежал за второй. И не вернулся…