Стразы - Инга Максимовская

- Прости,- говорю, прикрывая за ней дверь. Стою, как дурак в темном коридоре, прислушиваясь к сдавленным рыданиям, несущимся с другой стороны. Мне хочется бежать, потому что вдруг осознаю, моя черная душа научилась сострадать. Эта уличная тварь все таки сломала меня. Нет, я не доставлю ей такого удовольствия. Зверь внутри меня корчится, распрямляя свои уродливые конечности.

ОНА

Не могу спать. Стены давят, и я чувствую приближение истерики. Я снова и снова вижу один и тот же сон. Чувствую тот роковой толчок в спину. И разрушаюсь. И только близость странного Беркута не дает мне совершить большую глупость, на которую я так и не смогла решться за все те годы, что прожила на улице. Мне нужно хоть немного отдыха. Встаю с кровати и накинув халат иду в конец коридора, туда где скрыта дешевая дверь. Толкаю ее, и без сил падаю на матрас, воняющий, как тысяча адских задниц. Но меня это даже успокаивает, потому что я возвращаюсь в свой мир. Мир нищеты, грязного траха и ублюдочного существования. Все, что мне принадлежит,три года. Я думала, что ад – это геена огненная. Нет, он есть и на земле. Я засыпаю, только для того, чтобы не сойти с ума от воспоминаний, зная, что где – то совсем рядом видит кошмары человек, укравший мое сердце, и остатки разума.

В этой комнате нет времени. Оно остановилось, потому что невозможно определить движение по небу божественного светила. Нет окон, непроглядная тьма. Мне интересно, кто же смог так изуродовать моего прекрасного монстра? Теряю связь с миром, словно проваливаясь в страшные сны.

- Я так и думал,- слышу недовольный голос хозяина, но в нем звучит насмешка. С трудом разлепляю глаза, пытаясь понять день сейчас или ночь. Я страшно замерзла, зуб на зуб не попадает. Тело затекло от неудобного лежания. Но я чувствую себя отдохнувшей, обновившейся. В адской комнате у меня этого не полусается.- Ты непослушная маленькая зверушка. Почему я должен бегать и искать тебя?

- А, что, Зайчонок, ты испугался? – спросонок мой голос звучит хрипло. И это нравится Алексу, его это заводит. Мне нравится дразнить хищника. Нравится смотреть на тонкую жилку, бьющуюся на его виске.

- Я тебе говорил, чтобы ты меня так не звала?- в голосе сталь.

- А то что, Зайчонок? Что ты сделаешь? – я смеюсь, наблюдая, как губы Алекса трогает едва заметная улыбка.

- Я тебя выпорю,- голос звучит тихо. По моему позвоночнику пробегает ледяная волна. – Согну вот здесь,- Беркут подходит ко мне, и перегибает руками в пояснице, уперев лицом в вонючий матрас, - свяжу за спиной руки. И отхожу плеткой эту маленькую попку, до крови. Буду наслаждаться твоими воплями, а потом трахну, как уличную суку.

Я теку, между ног становится горячо. Он даже не прикасается ко мне, но кажется я сейчас кончу от одного взгляда стальных глаз моего Беркута. Он вдруг замолкает, а потом просто отшвыривает меня от себя.

- Идем есть, детка. Завтрак готов. Сегодня мне некогда играть с тобой. У меня полно работы.

Я стону от разочарования, и как маленькая собачонка плетусь за своим хозяинам, едва не скуля, вымаливая у него внимания.

- Садись тут, девочка. Алекс приказал это место подготовить для тебя,- улыбается разрумянившаяся Зоя, отодвигая стул. Я смотрю на Беркута. Он сидит во главе длинного обеденного стола, прямо напротив меня. Так далеко и так близко. На меня не смотрит. Сидит, уставившись в монитор ноутбука и пьет кофе. Красив, как бог. Зоя ставит передо мной тарелку. Полную румяных оладий, политых янтарным медом, и я только сейчас чувствую, как проголодалась.

- Детка, я так рада,- шепчет Зоя, склонившись к самому моему уху, при этом поглядывая на хозяина,- наш Алекс еще никого не допускал к своему столу. Ну, я имею в виду девушек, ну ты понимаешь. Я впервые вижу моего мальчика таким счастливым,- мешается она, видимо прочтя на моем лице, что мне неприятно слушать про других зверушек моего господина. Зачем она лжет, он не похож на довольного жизнью. И эта жесткая морщинка у прекрасных губ.

- Спасибо, Зоя,- через силу улыбаюсь я, хватаясь за столовые приборы. Еда великолепна, я с трудом подавляю желание вцепиться зубами в сладкое великолепие, и растерзать пищу зубами. Отрезаю маленький кусочек, отправляю в рот, и только сейчас замечаю, как пристально наблюдает Алекс за моими руками. Зоя явно чувствует напряжение витающее в воздухе и спешит ретироваться. Мне хочется остаться с ним наедине. Чувствую тепло внизу живота – это желание. Я снова хочу его. Никак не могу насытиться Беркутом. И наверное уже никогда не смогу жить без него.

- Как ты оказалась на улице? – тихо спрашивает меня Алекс. Мое сердце обрывается, падает куда - то в желудок, горло сжимает колючий обруч.- Ты не уличная шалава, я увидел это сразу. Скажи мне, кем ты была?

- Я была кризисным менеджером в одной очень большой компании,- криво ухмыляюсь я, вспоминая, как довно это было. Целую жизнь назад. Он заитересован. Смотрит прищурив глаза.

- И что случилось потом? Почему ты стала жит на улице? Кто ты – спрашивает жадно. Я не хочу рассказывать. Не могу.

- Слишком много вопросов. Алекс, я никто. Я решила изменить свою жизнь. Думала, что смогу. Не вышло. Не получилось. Думала, что жэтот город даст мне новый шанс,- темные воспоминания снова затягивают в свою темную воронку. Больно, невероятно. Душу рвет в тряпки. Но, по крайней мере, меня никто не нашел. Темные закоулки вонючих улиц, довольно таки хорошо меня скрывали.

- Она все равно ничего не соображает,- сквозь зубы цедит Женька, стоя рядом с моим отцом. Он боится его. Конечно, ведь кусать руку благодетеля не станет даже такой зверь, как мой муж. - Эта тварь убила нашего сына.

Я реально нахожусь между небом и землей. Вот уже месяц. Не помню ничего: ни бесконечных допросов, ни того, как меня избил Женька. НИ-ЧЕ-ГО.

- Если она рассказала правду, я тебя уничтожу. Ты же понимаешь это?- в голосе отца сталь. Смешно. Это ведь он выбрал мне мужа. Просто поставил перед фактом. Только вот и Женька заматерел с тех пор. Стал очень влиятельным политиком. Думаю, что общественность вряд ли оповестили, что жена Евгения Сотникова заперта в психушке. От этих мыслей мне становится весело, иолько вот смеяться я не в силах. Препараты, которыми меня пичкают, позволяют жить только пуская слюни и глупо улыбаться.

- Я просто сбежала,- тихо говорю я, не уточняя откуда. Зачем? – Нашла себе квартирку, напополам с соседкой. И даже устроилась на работу, продавщицей в секонд - хенд. А потом произошло то, что меня сломало совсем.

- Расскажи,- хрипит Алекс. Я смотрю на его руки, которыми он вцепился в край стола. Костяшки побелели от сдерживаемой ярости. Я вижу. Ему жаль меня, и это выбивает из колеи. Ненавижу жалость, не хочу ее. Но начинаю говорить. Потому что это мне очень нужно. Исповедь очищает.

- Моя подруга позвала меня в ночной клуб, развлечься,- проглотив противный ком начинаю я, не сводя взгляда с потемневших омутов Беркута. – Он подсел ко мне и угостил выпивкой. А потом я не помню ничего. Скорее всего в стакане был какой – то препарат. Я пришла в себя в вонючей норе на куче грязных тряпок. Голая и связанная. Этот подонок продавал меня. Я потеряла счет времени, и сменяющимся скотам, которые насиловали мое тело. Четыре дня, потом он просто выкинул меня подыхать в какую то канаву. Я пошла, украла одежду с веревки на первом попавшемся балконе первого этажа, и уползла зализывать раны. Телесные зажили. Но души у меня давно нет.После этого, я не смогла вернуться. Я грязная, Алекс. Шлюха. Ты был прав.