Мафия против индейцев - Елена Нестерина

– Нет, – твердо сказал Витя. – Мы не пойдем еду воровать.

Арина посмотрела на него с уважением. Ей всегда было приятно наблюдать чужую верность своим принципам.

– Еда у нас и у самих есть, – продолжал Витя. – Пойдем к укрытию.

– Так готовить надо, а там уже все есть… – проныла Арина, направляясь все же к пещере.

– Ничего. Вот кончатся у нас припасы, тогда посмотрим. А сейчас ищи колбасу. Там еще хлеб есть, консервы… – скомандовал Витя.

Он еще хотел добавить, что именно благодаря Арине индейцы как раз и обеднеют – денег-то на еду у них больше нет, а она последнюю пищу хочет из-под носа у них утащить. Но не стал: Балованцева шла за ним такая примерная, послушная. Шла и на ходу переплетала свои косы. И вскоре они снова стали длинными, ровными, а не такими, как только что были, – щетинистыми ершиками с привязанными к ним перекрученными веревками.

Вместе с аккуратностью индейской прически к Балованцевой вернулась ее обычная уверенность. И теперь уже упрекать ее было поздно.

– Ну, Витя, дай-ка мне поесть! Ваш вождь очень голодный! – скомандовала теперь уже Арина, располагаясь в пещерке.

И только они разложили продукты, которых в самом деле оказалось не так уж и мало, только Арина вгрызлась в копченую колбаску, как сверху к пещере спрыгнул пан Теодор и сообщил:

– Мыльченко в плен взяли!

Наступил вечер. Пленника, который своими рассказами вскружил головы даже видавшим виды индейцам, устали слушать уже все. А Антошка, не смущаясь, гнал все, что он когда-либо слышал и сам успел придумать из индейской жизни. С упоением он вещал о том, как нужно правильно взывать к Великому и Таинственному, то есть к индейскому богу. Вещал про Великого и Таинственного, а также про Леса Вечной Охоты, куда отправляются души погибших воинов, как рассказала ему Арина, когда они на полянке возле своего костра готовились принимать Витю Рындина в мафию.

Один раз он даже очень убедительно впал в транс, долго раскачивался, бормотал, закатывал глаза, выл. Пришлось его даже от дерева отвязать, чего общающийся с Неведомым пленник, кажется, вовсе и не заметил.

Когда же он повалился на траву и из транса вышел, то, усевшись поудобнее, обступившим его маленьким индейцам провозгласил следующее:

– Бойтесь! Бойтесь и берегитесь! Воины-невидимки нашего племени вокруг вас. Их глаза уже повсюду. Ни один ваш шаг не укроется от их взглядов…

Ребята в перьях и кожаных украшениях, как-то вдруг почувствовав себя неуютно, поежились, оглянулись по сторонам… Но больше маленький колдун ничего такого не говорил. Потом он как-то совсем по-домашнему сознался в том, что именно он заменил флаг на подштанники, признался, что зашвырнул луки и стрелы Молодых Волков на высокие ветки (хотя вообще-то они это втроем с Ариной и Федей сделали).

Так что к вечеру Антошка стал в лагере уже как бы своим. Тем не менее когда его определили на ночевку, к нему в палатку – караулить пленника – набилось пять человек мальчишек. А один, которого через несколько часов должны были сменить, остался на посту возле входа в палатку. В руках у него был длинный шест, которым можно было сражаться не хуже боевого копья. Это на случай, если воины-невидимки, которыми стращал Молодых Волков пленник, приползут выкрадывать своего брата.

За всеми этими приготовлениями следила мафия, которой снова удалось миновать даже и усиленные индейские посты и пробраться в лагерь. Следили за происходящим издалека, из-под кустика. Увидели, что Антошку накормили, как сводили до туалета и как запихнули в многолюдную палатку, которая, пока вся индейская орава там размещалась, ходила ходуном. К самой палатке пробраться было уже совершенно невозможно.

Наконец Молодые Волки улеглись спать, а взрослые собрались вокруг костра. Все вожди были в сборе. И все индейцы, кроме тех, что несли дозор. Кто-то затянул песню, гулко забил барабан, притопывая и выкрикивая что-то короткое и резкое, один за другим на площадке перед огнем закружились воины-индейцы.

– Это они демонстрируют, что никого не боятся, что войну они еще не начали, но всегда к ней готовы, – шепотом объяснила Арина.

Дневная жара сменилась ночной прохладой. Это танцующим индейцам у костра было жарко – вон они какие, вспотевшие, в одних штанах, выплясывают. А в ямке под кустами трем братьям по индейской мафии холодно было не по-детски. А впереди еще была ночь, снова на природе.

– Домой бы сейчас… – вздохнул Федя Горобец. – Помыться в ванне, поспать на кровати. Может, на ночь по домам разъедемся?

– Ага, и Антошку нашего тут бросим? – заявила Арина.

– Нет… – вздохнул Федя.

– Тогда сейчас пойдем и сами картошки напечем. Отдохнем. Наедимся, не волнуйся, – предложила Арина. – Что мы, не индейцы?

– Индейцы, – согласились с ней братья по мафии.

Они еще долго следили за танцами у костра – зрелище, что и говорить, было удивительным. Казалось, и правда здесь собрались индейцы самые настоящие.

Но петь и плясать им удавалось лучше, чем военное искусство, потому что, когда мафия решила уходить, дозорные ее снова благополучно не заметили.

Первым к пещере Арина отправила Витю – разводить костер, доставать припасы. Через несколько минут за ним выдвинулся Федя Горобец.

Арина уходила из лагеря русских индейцев последней…

Точно так же последней она появилась и в лагере мафии.

Небольшой костер, на этот раз в ямке на дне оврага – так его уж точно не увидят, горел ровно. Быстро образовались угли, и картошка вот-вот уже должна быть готова. В ожидании ее мафия ела тушенку с хлебом. Всем очень хотелось горячего чая, но никто не додумался взять с собой какой-нибудь котелок, чтобы вскипятить в нем воду, поэтому приходилось для каждого греть воду в железной Витиной кружке.

В ожидании пан Теодор вертел и то и дело нюхал чайный пакетик. Как вдруг в ночной тишине до его слуха донеслись далекие крики.

– Слышите? – насторожился он.

– Слышу, – тут же откликнулся Витя.

Он бросился наверх, выбрался из оврага. Даже отсюда было видно, что в лагере русских индейцев что-то полыхает не на шутку. Вот оттуда-то крики и раздавались – наверняка все индейцы всполошились и тушили свой пожар.

– Как хотите, а посмотреть надо, – решил Витя.

– Да, ведь там наш Мыльченко! – согласился Федя.

И они побежали к лагерю. Сбросив одеяло, в которое она завернулась, чтобы не замерзнуть в сыром овраге, Арина Балованцева помчалась вслед за ними.

Полыхала палатка Дыма Богов. Сам он с настоящими слезами рвался в огонь что-то спасать. Его держали несколько человек и не давали ринуться в центр пожара. Все знали, что в палатке, кроме Дыма Богов, больше никто не жил. Да и сам он уверял, что людей там нет.