Благороднейший жулик, или Мальчишкам без башенки вход запрещен! - Ксения Зацепина

Но стриптиз!

Не знаю, почему я так остро реагирую на столь теперь уж обычную в цивилизованном мире профессию. Наверное, потому, что лично я никогда не сталкивалась с представителями этого поприща. До вчерашнего вечера, разумеется. А теперь у меня появился хороший приятель как раз в этом бизнесе. Некоторые бы сказали, что мне повезло

В какой-то момент я захлопнула недочитанную книгу.

Возможно, наличием этого старого приятеля стоило бы воспользоваться? Что там скрывать, Бонд все еще посещает мои мысли примерно раз в пять минут, у меня такое ощущение, что в моей голове зарождается мания. Я бы могла позвонить Славке и как бы между прочим спросить, как дела у него и его друга. Напроситься в какой-нибудь бар и попробовать очаровать милого шпиона. Или просто подговорить Калинина организовать нам встречу без присутствия отца Луи.

Я нехотя почесала подбородок.

Нет. Все это никуда не годится. А вдруг Бонд мне откажет? Ну и что, если он запомнил мое имя. Мы виделись вчера вечером, у него, вероятно, это уже приобретенное качество – надолго запоминать имена клиенток. Ведь я для него была всего лишь работой, не больше. Когда я стояла напротив него, Бонд смотрел на меня совершенно пустыми глазами, отчужденно, как будто я остановила его, чтобы спросить, сколько времени.

А если он отвергнет меня на свидании, то я точно знаю, что не переживу этого позора. Об этом горе, конечно, никто не будет знать, кроме меня самой и Бонда – ну, может быть, еще и Славки, – но осознание того, что этот чудесный парень проявил ко мне меньше интереса, чем к дохлой рыбине, навсегда посеет в моей душе зерна неуверенности в себе и втянет меня в затяжную депрессию.

Нет, о Бонде мне думать хватит. Пора заняться чем-то более продуктивным.

Следующие два часа я приводила свою квартирку в порядок, предварительно включив последний диск Рикки Мартина. Пока я возилась с пылесосом, пообещала себе выучить в этом отпуске испанский язык. Английский в школе мне давался легко, так что я надеялась, что испанский не окажется слишком крепким орешком для моего измученного секретарской работой мозга. Уж очень хотелось знать, о чем так надрывается Рикки. Наверное, о том, что обычно поют в романтических песнях: любовь до гроба, дураки оба.

К пяти я закончила с уборкой гостиной, небольшого холла, санузла и моей спальни. Когда я уже хотела взяться за кружки, потемневшие от кофе, зазвонил телефон.

Я подняла трубку. Звонил Игорь и, очевидно, хотел приступить ко второй стадии развития наших растянувшихся на два с половиной года отношений: долгий разговор ни о чем и приглашение на ужин. Минут сорок мы трепались о всякой ерунде: почему у его офиса уже неделю не чинят светофор (потому что все сволочи), когда Россия станет мировым производителем нефти (никогда) и где, по нашему мнению, стоит проводить следующие Олимпийские игры (где угодно, только не в Москве, и так народу куча). Затем Невский откашлялся и галантно напомнил, что завтра воскресенье, и заметил, что выходной день нужно проводить так, чтобы не было безумно больно за бездарно потерянную на работе неделю.

В итоге мы договорились, что Игорь заедет за мной завтра к восьми, и мы отправимся в «Маленькую Италию». Давно уже мне хотелось отведать настоящей лазаньи, а мой спутник прямо-таки истосковался по пасте с четырьмя сырами.

Когда я положила трубку, то у меня появилось желание перезвонить ему и отменить нашу встречу. Не знаю почему, но видеть Невского я не жаждала. Однако, вспомнив об отпуске, я решила оставить все как есть. В жизни есть много парадоксов. Один из них: служба и отпуск.

Когда ты занят целыми днями (даже если просто сидишь в офисе и подчеркиваешь передачи, которые потенциально будут интересны твоему шефу), приходишь домой в десять вечера, потому что заходишь по пути в магазин, чтобы купить чего-нибудь съестного, чтобы не умереть с голоду в собственной квартире, то, когда резко уходишь в отпуск, начинаешь ощущать скуку. Первые дни ты, блаженствуя, проводишь в постели, как будто мстя за все те ранние вставания по утрам, а через неделю начинаешь лезть на стену от того, что квартира убрана до последней пылинки, холодильник набит под завязку, а занять себя совершенно нечем.

Поэтому я, предчувствуя у себя ощущения противоречия любви к работе и отдыху, решила занять себя ужином с Невским. Из этого свидания ничего толкового не выйдет, я это знаю совершенно точно. И если Игорь надеется, что после удовольствия отведать макарон из грубого помола он получит еще одно удовольствие – на этот раз от меня, – то ужасно ошибается. После ужина я не разрешу ему проводить меня до дома и, уж конечно, не стану приглашать его войти на минутку. Эта минутка потом разрастется до часика, а потом и до целой ночи. Рано утром он вскочит быстрее меня, соберется за шестьдесят секунд, как заправский пожарный. А я потом до вечера буду размышлять – приснилось ли мне все или было грустной явью.

До одиннадцати я провалялась на диване, смотря все подряд: «Камеди Клаб», MTV, новости про вечно не ладящие между собой Палестину и Израиль, аргентинские сериалы и мультик «Ежик в тумане». Уснула я на том же диване, а проснулась от звонка Олеськи в начале десятого. Сестры хотели узнать результат моего похода в «Наиму».

Я уж было хотела поведать им о нашем радостном воссоединении с другом детства, как вовремя прикусила язык. Слава дал мне понять, что никак не хочет быть связан неуставными отношениями со своими зрительницами. А я, прекрасно зная Сотниковых, была уверена в том, что они станут умолять меня лично представить их несравненному отцу Луи. Конфликт интересов близких друзей не входил в мои ближайшие планы.

Я вяло пересказала то, как отдала Бонду запонку, попросила Надьку к телефону и заверила ее в том, что мой праздничный «сурприз» являлся не Фараоном, а Меджаем. На что Надька ответила, что «хоть внебрачным сыном Саддама Хусейна», от него (от Бонда, не от Саддама) все равно нельзя было отвести глаз.

Вечером сестры хотели пригласить меня к себе, но я извинилась и отказалась, объясняя это тем, что меня уже пригласили на ужин. Олеська хмыкнула в трубку. Тогда я попросила Олесю и Надю конкретизировать, чем, собственно, Игорь так провинился перед моими подругами, что они его совсем не любят.

– Ничем, – беззаботно бросила Олеся.

А Надька, сидящая рядом с сестрой, ехидно заметила:

– Невский – парень неплохой, только ссытся и глухой.

Я положила трубку с такой силой, что телефон жалобно пискнул, как бродячая кошка. Нет, ну посмотри какие избирательные! У самих не было мужиков уже больше года, причем девчонки вовсе не уродины и не дуры. Им все принцев подавай, на конях или других дорогих средствах передвижения. А я не могу позволить себе отказываться от кавалера! Не важно, что он везде разбрасывает свои грязные носки, как будто специально запасается ими, чтобы потом разложить по всей хате, словно желая пометить территорию.

Девчонки так и не перезвонили, чтобы извиниться передо мной, чего я ожидала.

Ну и черт с ними! Пусть подумают о своем предательском поступке – обзывать моего потенциального супруга последними словами.