Мои. Спор на счастье - Натализа Кофф

сорвался с места. Натянул свитер на голое тело, ноги – в кроссовки. Хватило ума дернуть пальто из шкафа. А дальше – лифт, парковка, заснеженные улицы ночного города.

К Фросе в дом он влетел, бросив машину поперек.

– Как дебил припарковался! – крикнул кто-то в спину. Но это потом. Ирбису некогда разбираться. Ему нужно попасть к Рыжику. И просто спросить. Всего один вопрос.

Лифт – долго. Ирбис побежал по лестнице. Пятый этаж, считай, почти ничего. Десять пролетов.

У Тихона был ключ от квартиры Фроси. Но остался в машине, наверное. И Ирбис нажал на кнопку дверного звонка.

А сам пытался отдышаться. И в голове стучало назойливо: «Почему...Почему...Почему».

Наверное, Рыжик увидела его в глазок. Потому что дверь открылась, а следом насмешливое:

– Что на этот раз я потеряла? Ноутбук? Телефон?

Тихон перешагнул порог квартиры. Ногой захлопнул дверь. Тряхнул головой. Мелкий снег, попавший на голову, опал крохотными брызгами. Фрося неопределенно взмахнула рукой, словно хотела закрыться от этих брызг.

А Ирбис перехватил ее запястье. То самое. С браслетом и звездой-подвеской.

– Почему? – выдавил Тихон, не узнавая свой голос. И плевать.

– Что «почему»? – не поняла Рыжик.

Парень обхватил пальцами тонкие косточки, нырнул под длинный рукав женского свитера, огладил тонкую кожу рядом с украшением.

– Почему ты его носишь? В тот день тебе много украшений подарили. И браслетов было два. А носишь мой. Почему? – на одном дыхании заявил Тихон. – Только не ври, Рыжик. Все равно узнаю правду.

– Езжай домой, Тихон, – как-то устало прошептала Фрося.

Ирбис не отпускал ее руки. Гладил подушечками пальцев хрупкое запястье. Смотрел на Рыжика, жадно ловя любое изменение на красивом лице. Ему нужно было увидеть, распознать хоть что-то. Любой намек.

– Почему, Рыжик? – повторил Ирбис и шагнул ближе.

Ему было мало просто держать ее за руку. Он хотел больше. Хотел опустить голову, зарыться носом в рыжие пряди. Коснуться губами нежной кожи. Обнять Рыжика, чтобы тесно, близко, неразрывно.

– Почему ты такой твердолобый, а? – с каким-то отчаянием прошептала Фрося.

– Почему, Рыжик? – совсем другим голосом, нежнее, ласковее, прошептал парень и боялся пошевелиться, потому что, сделав шаг к ней, просто сорвется.

На секунду девушка закрыла лицо ладонью. А Тихон не мог уже молчать.

– Я тебе не безразличен? Скажи, Рыжик? Я ведь не просто друг, да? И уж точно не брат!

– Прекрати, Тихон! – повысила голос малышка. – Заладил! Почему! Почему! Потому! Понял?!

– Ты не ответила, Рыжик, – прошептал Тихон и рукой потянул тонкое запястье к своему лицу. И уже туда, где билась голубая венка, добавил: – Не уйду, пока не узнаю ответа.

– Тогда раздевайся, Ирбис, – очень тихо произнесла Фрося.

Тихон смотрел на девушку сверху вниз. Из-за разницы в росте, она казалась ему крохотной малышкой. Впрочем, она и была малышкой. Его девочкой. Пусть вредной и упрямой. Но его.

– Совсем раздеваться? – уточнил Тихон.

– Носки оставь, – нервно усмехнулась Рыжик.

– Я их забыл надеть, – повинился Ирбис.

– Жаль, – шепнула Фрося.

Тихон бросил на девушку долгий взгляд. Она стояла, прижавшись спиной к стене. Чтобы сбросить прямо на пол шитое на заказ пальто, парню пришлось выпустить ее запястье. Но от этого Фрося не казалась ему далекой. Наоборот, теперь он обратил внимание, что на ней надето.

Свитер. Тонкий. Полупрозрачный. И больше ничего.

Широкий растянутый ворот обнажил плечо, указывая на то, что белья под одеждой нет. Зато мягкие пушистые носки на изящных ножках.

И как Тихон сразу не заметил ее наряда? Впрочем, хорошо, что не заметил. Иначе бы слетел с катушек.

Свитер Тихона улетел следом за пальто. Мужчина улыбнулся, перехватив вспыхнувший интересом взгляд Рыжика.

Да, детка, смотри, куда хочется. Все твое же. Тебе принадлежит.

Глава 8

Тихон не сказал этих слов вслух. Да и когда было говорить? Если парень шагнул к девушке ближе.

Широкие ладони легли на тонкую талию. Своим лбом Тихон прижался ко лбу Рыжика.

– Ты мне все равно расскажешь, малышка, – ласково пригрозил Ирбис, а дальше едва не застонал, потому что Фрося заскользила ладонями по его груди. И привстала на цыпочки.

– Не дождешься, Ирбис! – шепнула она прямо в его губы.

Тихон дал себе установку: нужно добраться до спальни. Нельзя ведь вот так... В их с Рыжиком первый раз...

Но где силы-то взять? Если его корежит и трясет от нереального желания быть ближе, прижаться теснее, обнять крепче...

Ему мало. Всего – мало. Мало касаний. Поцелуев. Рваного, сбивчивого дыхания.

Мало ее – удивительной и яркой девушки, превратившей его в безумца.

Фрося была очень маленькой. Сейчас он это, как никогда, остро ощутил. Точеные ножки тесно обхватили его бедра, а теплые ладони гладили по его щекам, затылку, плечам.

Ирбис был одет в одни штаны. Реально, только штаны. Ни трусов, ни носков. А ему казалось, что на нем слишком много одежды. Мешало все.

И на Фросе тоже много одежды.

Тихон принялся стягивать тонкий свитер с хрупкой малышки, как только вошел в спальню. Даже дверь не закрыл, не до нее. Впрочем, входная вроде бы заперта. И сойдет. Не до замков было Ирбису. Ему вообще не до чего не было дела! Важна была только Фрося. Фросенька. Девочка. Его. Малышка.

– Только аккуратнее, Тиша, хорошо? Ты вон какой большой мальчик, – сквозь тарабанящий в ушах пульс разобрал Тихон сбивчивый шепот.

Тряхнув головой, Ирбис на секунду пришел в себя. Сбросил наваждение. Замер, глядя прямо в удивительные глаза любимой девушки.

– А ты у меня малышка, – просипел Тихон.

Жадным взглядом он проследил за плавными линиями от изящной шейки до вершинок аккуратной груди. Он балдел от нее. И от Рыжика, и от ее сосков. Да от каждого миллиметра любимого тела балдел!

А еще он боялся. Очень сильно боялся, что вот сейчас, в эту самую секунду, Фрося очнется и пошлет его на хрен. Не верил Ирбис, что Рыжик сдалась. Не могло такого быть. Просто не могло.

Но секунда текла за секундой, а Фрося не отталкивала его. Наоборот, прогибалась под жадными ласками, обнимала руками, целовала в ответ.

Она лежала на спине. Под ним. А он старался не раздавить ее собой. Но руки дрожали от напряжения. Впрочем, дрожало все тело. И стоны становились громче. А дыхания не хватало.

Тихон всегда воспринимал секс как физиологическую