Багровые узы - Венди Оуэнс

и его лицо находится в нескольких сантиметрах от моего. Мне приходится взять себя в руки, что бы побороть желание немедленно отойти.

— У тебя нет выбора, моя дорогая. — говорит он тихим ровным голосом. — Ты здесь, потому что тебя послал твой отец, а он хочет избежать войны. Я был готов позволить тебе притвориться, что ты якобы, сама отвечаешь за свою судьбу, но мне уже начинает надоедать этот разговор.

Моя челюсть напрягается, когда я пытаюсь тщательно оценить данную ситуацию. Лука, возможно, прав. На самом деле мой отец может действительно хотеть дать этому человеку именно то, что он хочет. Но никто из этих мужчин не понимает, что я скорее умру, чем позволю им таким образом контролировать мою жизнь. Я быстро сокращаю до нескольких дюймов расстояние между мной и этим высокомерным ублюдком.

— Ты перегибаешь палку. — шепчу я. — Ты, может, и подручник семьи Ивановых, и это значит, что тебя уважают и тобой восхищаются, но ты, кажется, не осознаешь, что по сравнению с тобой я — член королевской семьи. В моих жилах течет королевская кровь, и мой отец никогда не позволит меня продать такому, как ты.

Лука бьет кулаком по столу, опрокидывая в результате несколько стаканов.

— Ты хоть, блядь, понимаешь, с кем ты разговариваешь?

Я сохраняю спокойствие, не отрывая от него глаз.

— Я говорю с Лукой, подручным семьи Ивановых, которому я никогда себя не отдам. Если ты хочешь войны, ты ее получишь. Но, возможно, мне следует спросить Пахана, хочет ли он того же самого, что и ты.

Меня подташнивает, когда я произношу эти слова, но я не могу показать этому человеку, что все мои слова — чистой воды блеф. Требовать разговора с главой семьи — это смелый шаг, и я знаю, что мой отец сделал бы то же самое на моем месте. Но я не уверена, что он бы одобрил, если бы это сделала я.

Ухмылка Луки возвращается, и из него вырывается зловещий смешок.

— А ты дерзкая. Мне нравится. Будет весело сломать тебя.

Я молчу, лишь натянуто улыбаясь ему.

Кто-то позади нас откашливается.

— Клэр… или Амелия? — мое сердце трепещет, когда я слышу за спиной голос Алекса. У меня перехватывает дыхание, пульс учащается от волнения и предвкушения, когда я поворачиваюсь и вижу его.

— Алекс… — шепчу я его имя, пытаясь понять, почему он здесь.

— Лука, — говорит Алекс, пристально глядя на мужчину рядом со мной. Лука делает то же самое в ответ. — Откуда ты знаешь прекрасную Амелию?

— Алексей. — Лука смотрит на него озадаченно, и очевидно, что эти двое мужчин очень хорошо знают друг друга. Алексей. Он назвал его Алексеем, как в…

— Алексей Иванов, — говорю я, тоже вставая и встречаясь с ледяными голубыми глазами Алекса, от которых у меня по спине бегут мурашки. Мое сердце колотится о грудную клетку, страх и желание в равной степени текут по моим венам. У Алекса есть определенная репутация. У него репутация убийцы, но все, о чем я могу думать, когда смотрю на него, это о нашем интимном моменте в переулке.

— Амелия — мой гость сегодня вечером, — говорит Лука. — Ее отец был очень любезен, чтобы удовлетворить мою просьбу.

Воздух потрескивает от напряжения, а мы не прерываем зрительный контакт. Я вижу слабый проблеск неуверенности во взгляде Алекса, уязвимость, которая скрывается за его суровой внешностью. Меня это одновременно нервирует и приводит в восторг.

— Ее отец? — спрашивает он.

Лука открывает рот, чтобы ответить, но я не даю ему такой возможности. Я протягиваю руку Алексу.

— Да, мой отец — Эдвард Кинг. — Говорю я.

Краска ненадолго сходит с лица Алекса, но его улыбка никогда не исчезает. Вместо того, чтобы пожать мою руку, он нежно берет ее в свою и подносит к губам. Он позволяет им задержаться на моей коже немного дольше положенного, прежде чем отпустить меня.

— Амелия Кинг, — шепчет он, его голос превращается в бархатистое рычание, от которого у меня по коже пробегают мурашки. — Приятно официально познакомиться с вами. И, хочу заметить, сегодня вечером вы выглядите потрясающе.

— Спасибо, — отвечаю я, изо всех сил стараясь сохранить голос спокойным. Я вынуждаю себя робко улыбнуться и продолжаю. — Я могла бы сказать то же самое о тебе, но я не уверена, что слово «головокружительный» — подходящее, для такого устрашающего человека как ты.

— Ах, так ты думаешь, что я устрашающий? — дразнит он, и в его глазах мелькает злобный проблеск.

— Только тогда, когда ты сам этого хочешь, — отвечаю я, чувствуя знакомый трепет во время нашей словесной перепалки. — Что, давай будем честными, происходит в большинстве случаев.

— Виновен по всем пунктам, — признает он, слегка наклоняясь. Его дыхание согревает мою щеку, и он шепчет: — Но уверяю тебя, Амелия, у меня много разных сторон, которые ждут, когда ты их откроешь.

— А сейчас какая из них? — я бросаю вызов, поднимая бровь. — Ну, я думаю, у каждого человека есть свои секреты.

— Разумеется. Есть. — соглашается он, его взгляд даже не дрогнул.

— Амелия — мой гость, — прерывает Лука флирт между мной и Алексом, и я понимаю, что почти забыла, что этот ублюдок все еще здесь.

— Твой гость? — со смехом спрашивает Алекс.

— Да, мой гость. — Луку, кажется, раздражает пренебрежительный тон Алекса.

— Тогда ты не будешь возражать, если я украду ее на танец, — говорит Алекс, протягивая мне руку.

Челюсть Луки напрягается, а лицо краснеет.

— Конечно, нет.

Когда я осторожно кладу руку на его предплечье, ощущая твердые мышцы под его сшитым на заказ пиджаком, я не могу не наслаждаться тем, как он пользуется своей властью над Лукой. Я слышала слухи об Алексее Иванове и знаю, что мне следует его бояться. Тем не менее, я бы солгала, если бы сказала, что я не чувствую к нему нечто вроде магнитного притяжения. Когда мы трахались с ним в переулке, я, конечно, понятия не имела, кто он такой. Теперь, когда я знаю, этот запретный плод становится все более желанным.